Но в июне 1888 г. вопрос решили следующим образом: флот из своего бюджета оплачивает свою артиллерию и боеприпасы к ней, а их производство по-прежнему остается под контролем военного министерства. И только спустя почти 20 лет, когда Фишер стал первым морским лордом, Адмиралтейство получило право контроля, за проектированием и производством корабельной артиллерии[147].
И хотя задача радикального изменения положения дел с обеспечением флота корабельной артиллерией не была разрешена, Фишеру все же удалось немало сделать на посту начальника отдела морской артиллерии. Именно благодаря его усилиям самым существенным образом ускорилось производство и вооружение кораблей флота малокалиберными скорострельными пушками. Начиная с 80-х гг. прошлого века, применение таких орудий приобрело огромное значение. На военных флотах Франции и России вопрос о самом широком использовании миноносцев против крупных артиллерийских кораблей получил практическое воплощение в жизнь. Французские военные моряки считали также целесообразным, в случае военного конфликта, осуществление силами миноносцев ночных атак против невооруженных торговых судов[148].
В свете таких решений на флотах потенциальных противников вооружение английских эскадренных броненосцев и кораблей охранения эффективной вспомогательной артиллерией приобрело особое значение. Наиболее удачной по своим тактико-техническим данным оказалась 102 мм пушка Элсвика со скорострельностью 9 выстрелов в минуту[149].
В Адмиралтействе у Фишера сложились хорошие отношения с его непосредственным начальником Чарльзом Бересфордом. Особенно плодотворным было их сотрудничество в деле пропаганды увеличения расходов на военно-морской флот. С этой целью, по настоянию Бересфорда, были устроены большие учения флота в нюне 1887 г., носившие пропагандистский и показательный характер. Фишер принял самое активное участие в деле организации этого зрелища. Для наблюдения за маневрами на рейде Портсмута Бересфорд пригласил 120 членов парламента, "чтобы они могли собственным и глазами увидеть, на что расходуются отпущенные для флота деньги"[150]. При этом Фишер оказался достаточно проницательным, чтобы держаться подальше от политических дрязг, в которых активно участвовал Бересфорд и которые привели к его уходу из Адмиралтейства в 1888 г. Бересфорд казался Фишеру чем-то вроде английского варианта генерала Буланже. В конце 80-х гг. Бересфорд и Хорнби приложили огромные усилия для нагнетания военной паники и взвинчивания английской публики, добиваясь дополнительных расходов на флот. Этой цели были посвящены грандиозные морские маневры 1888 г.
Ведущие французские военно-морские теоретики, принадлежавшие к так называемой "молодой школе", выдвинули гипотезу, что в условиях парового броненосного флота тесная блокада побережья противника невозможна[151]. Одной из задач маневров 1888 г. было проверить эту гипотезу на практике. Флот "А" должен был играть роль британского, флот "Б" изображал военно-морские силы Франции и базировался на Берхавен и Лох-Суилли, под которыми подразумевались Шербур и Брест. Примерное соотношение сил между флотами "А" и "Б" было выдержано в тех же пропорциях, каким было реальное соответствие между британским и французским флотами.
Две эскадры флота "А" заблокировали выход из баз учебного противника так, как это делалось во времена парусных кораблей. Как показали дальнейшие события, флоту "А" не удалось осуществить тесную блокаду "вражеских" портов. Командующий флотом "Б" действовал смело и решительно, вполне возможно потому, что это были всего лишь учения. Под покровом темноты из Берхавена ускользнули три крейсера. Вскоре второй флагман "французов" прорвался из Лох-Суилли в открытое море, имея под командой эскадренный броненосец "Родней" и два крейсера. Корабли противника, вырвавшиеся на морской простор, перерезали океанские коммуникации и напали на торговые порты западной Шотландии, "налагая на них контрибуции и сея панику" среди прибрежного населения.
Командующий "английским" флотом, блокировавший Берхавен, сразу оказался в трудном положении в связи с переходом инициативы в руки "противника". Он не знал сколько "вражеских" кораблей ускользнуло, а сколько осталось в бухте. Таким образом, адмирал не мог решить, какие силы ему отправить в погоню без риска серьезно ослабить блокаду и в результате окончательно потерпеть поражение. Все кончилось тем, что флот "А" вынужден был снять блокаду и сосредоточиться в устье Темзы для защиты столицы от возможного рейда "противника". Тем временем прорыватели блокады встретились в условленном месте и сосредоточенными силами "нанесли удар" по Ливерпулю[152].