И, тем не менее, большинство из них продолжало отвергать обвинения. Более того, некоторые вызвались выступать в качестве адвокатов ордена. Один из них, Пьер Булонский, заявил судьям, что к братьям применялись «самые изощренные пытки, от которых одни просто умерли, а другие стали калеками, что побудило многих солгать, оклеветать себя и весь орден». Он сделал заявление, достойное современного правозащитника о том, что пытка, как метод дознания, в принципе неприемлема, поскольку под ее воздействием становится невозможным «свободное мышление – неотъемлемое свойство любого добродетельного человека». Позднее Пьер просто исчезнет. Сгинет в казематах французского короля. А пятьдесят четыре его собрата, столь же упорных и непоколебимых, будут публично сожжены у стен монастыря Святого Антония в пригороде Парижа.
Это случилось за два года до официального роспуска ордена, провозглашенного папской буллой «Vox in excelso» от 22 марта 1312 года. А еще через два года взошел на костер сам Жак де Моле.
В деле тамплиеров по-прежнему немало странного. Например, подавляющее большинство категорически отвергало обвинения в содомии, а вот отречение от Христа многие признавали. Но при этом отказывались каяться в ереси. Как подобное можно совместить? Но и вышеупомянутую версию об отречении, как символическом повторении деяния апостола Петра, тоже не озвучивали. Это уже предположения современных исследователей. Кто или что такое «Бафомет», и как выглядела его голова? Показания на сей счет настолько разноречивы, что вынести некое определенное суждение совершенно невозможно.
При этом его «трехликость» довольно странно считать чем-то еретическим и даже просто аномальным. В те времена изображение Бога-Троицы еще не было жестко канонизировано. И очень часто этот сложнейший для осмысления (даже, пожалуй, немыслимый) догмат пытались визуально представить в виде трехголового человека, или головы с тремя лицами…
При этом мифы о том, что тамплиеры были магами-алхимиками, тоже, мягко говоря, вызывают сомнения. Хотя бы потому, что сам верховный магистр, старый суровый воин был неграмотен. Какая уж тут алхимия?
Крушение ордена, особенно учитывая ту миссию, которой он был облечен Бернардом Клервоским, учитывая вообще образ рыцаря-монаха как своего рода идеала, имело необратимые последствия для психологии людей Средневековья. Исследователь тайных обществ Чарльз Уильям Гекерторн точно выразил характер потрясения: «С Тамплиерами погиб целый мир; рыцарство, крестовые походы кончились с ними. Даже папство получило ужасный удар. Символизм был глубоко потрясён. Возник жадный и бесплодный торговый дух. Мистицизм, озарявший таким ярким светом прошлые поколения, нашёл холодность, недоверие в душах людей».
Но кем бы ни был Жак де Моле, простым воякой или глубоким мистиком, его проклятие имело скорый и смертоносный эффект. И папа (которого магистр вполне оправданно считал предателем), и король скончались в том же году. Более того, многим читателям, наверное, известны романы Мориса Дрюона, повествующие о безрадостной участи сыновей Филиппа. То, что они, в свою очередь, не оставили сыновей, и стало причиной для Столетней войны, погрузившей французское королевство в ужас нескончаемого хаоса.
Между тем, пропагандистская кампания Филиппа не дала результатов. Современник событий флорентийский историк Джованни Виллани писал: «Очень многие утверждали, что тамплиеров погубили несправедливо, чтобы завладеть их имуществом, которое впоследствии папа изъял своей властью и передал ордену госпитальеров, но пришлось его выкупать у французского короля и у других государей. На это, считая выплату процентов, ушло столько денег, что орден госпитальеров остался ещё беднее, чем был прежде, владея только своим. Возможно, тут следует видеть перст Божий. Как мы увидим ниже, французский король и его сыновья подверглись великому позору и несчастьям, как за это прегрешение, так и за пленение папы Бонифация…»
Того же мнения придерживался и один всемирно известный земляк Виллани, автор «Божественной комедии». В годы судилища над тамплиерами он как раз работал над «Адом»…
Глава II. «Ад»
Партийный принцип
Апостол Петр в «Божественной комедии» говорит: