Статский советник повернулся к доктору, подсыпающему в пробирку белый, немного желтоватый порошок. Доктором был мужчина лет сорока семи невысокий плотный с крутыми плечами и широкой спиной. Его волосы, когда-то еще светлые, были полностью отбелены сединой. Доктор что-то смешивал, полностью увлекшись этим занятием и не обращая внимания на Александра Леонидовича. В разуме графа заиграло всесильное любопытство, способное заставить человека пойти на все ради ответа на столь интересующую его загадку. Лагардов подошел к доктору, учтиво положил руку ему на плечо и спросил:
- Что это вы делаете?
- Я, ваше высокородие, смешиваю морфий, дабы избавить вашу супругу от болей в руках, на которых она так часто жалуется.
Упоминание слова «морфий», словно гром, поразило статского советника. Меньше всего он хотел, чтобы доктора смели отравлять кровь его жены столь медленно действующим ядом, способным годами губить и душу, и тело человека. Как бы сильно Александр Леонидович не был зол на нее за вчерашнее, как бы сильно не любил, но дать согласие на ее смерть он не мог. Граф был против того, чтобы неустойчивую после недавней ссоры психику Анастасии Николаевны уничтожали окончательно.
- Простите меня, конечно, но разве нельзя обойтись без морфия? - спокойно произнес Лагардов, отбирая у доктора шприц с набранным в него снотворным.
- Что вы делаете? - возмутился тот, приподнимаясь со стула и пытаясь забрать обратно шприц.
- Нет, что вы делаете? - твердо сказал граф, отходя к окну и выбрасывая из него снотворное.
- Я всего лишь старался помочь ей... - растерянно пролепетал доктор.
- Вы отравить ее пытались! - прорычал Александр Леонидович. - У вас был прежде опыт работы с этим препаратом?
Доктор утвердительно кивнул.
- Тогда вы обязаны знать, что происходит, если долго принимать его. - Продолжил статский советник. - Морфий, как вам должно быть известно, является алкалоидом опиума, который представляет собой один из самых сильных наркотиков. Вам известно о таком недавнем явлении как опиумные войны в Китае? Нет? Позвольте напомнить, это был военный конфликт из-за желания Европы отравить всю Азию опиумом.
Доктор слушал графа, недовольно поглядывая на окно, из которого недавно был выброшен шприц с морфием.
- Я против использования опиума и прочих ему подобных средств, - Лагардов, не смотря на возмущение, кипевшее внутри него, говорил достаточно спокойно, - даже в медицинских целях. Поэтому я настоятельно попрошу вас не применять этот яд относительно моей супруги. Пусть лучше мучается от боли, чем смешивает свою кровь с морфием.
Доктор понимающе закивал головой и, собрав свой чемоданчик, попрощался до завтра со статским советником. Александр Леонидович обреченно опустился в кресло возле камина, запрокинул голову назад и закрыл глаза. Ему не хотелось даже думать о том, что могло произойти приди он на пару минут позже. Мужчина боялся осознать, что морфий мог оказаться в организме Анастасии Николаевны.
Александр Леонидович терпеть не мог даже малейшие упоминания о морфии, не говоря уже о его использовании. И он был безмерно рад, что не позволил отравить этим ядом свою супругу. Находясь в другой части комнаты, статский советник мог слышать тихие стоны спящей жены. Он знал - она стонала из-за боли, сковавшей руки. Но выхода у него не было, Лагардов хотел сохранить жизнь, здоровье и рассудок Анастасии Николаевны, а это можно было сделать только одним способом - не давать ей ни морфий, ни какое-либо другое обезболивающее.
Задумавшись, граф не заметил, как заснул в кресле.
Глава 5. Разделяй и властвуй
Как только Анна Николаевна вернулась в поместье Усуровых, сразу же была поймана своей тетушкой. Ольга Романовна с привычным ей любопытством подстерегала девушку, желая как можно больше узнать о результате ее встречи с Лагардовым. После десяти лет вдовства она не утратила достаточно обыденную для многих женщин способность - неподдельный интерес к чужой жизни. Даже шесть лет жизни с племянницей, имевшей совсем иные взгляды, не смогли изменить ее.