Она быстро расстегнула пуговицы шубы, схватила его за руку и прижала ее к своей груди. Ошеломленный этаким жестом граф хотел было тут же убрать ладонь, отстранившись подальше от столь сильного искушения, но передумал. Он замер, упоенно вслушиваясь в стук ее сердца, перебиваемый звоном каретных колес.
- Как ты прекрасна в этой наивности! - придвинувшись к ней, сказал статский советник. - Ты склонна верить клятвам... О, эти детские обещания, способные успокоить любого человека! Они ведь часто нарушаются, не только мной, не только мужчинами, не только женщинами - всеми людьми! Это проклятие человеческого рода! Все мы клянемся друг другу в чем-то, а затем забываем об этом и нарушаем...
- Все же клянитесь! - настаивала девушка, не отпуская его руки.
- Если тебе так угодно...
Мужчина сам не хотел отстраняться от Анны Николаевны. Наверное, в тот момент он был готов поклясться в чем угодно, только бы она продолжала искушать его. Лагардов сам, добровольно становился жертвой ее чар, как любой другой человек, готовый поддаться власти идеала.
- Я люблю вас! - томно проговорила она.
Он очаровательно ухмыльнулся, нежно коснулся ладонью ее щечки и произнес:
- Дитя, любви нет...
Эти слова мужчины до сих пор звенели в памяти девушки. Имел ли он тогда в виду конкретно любовь Анны, ставя под сомнения искренность ее чувств, любовь их, в существование которой мог не верить, или же любовь всех людей? Точного ответа на этот вопрос она не могла дать, ибо сама терялась в догадках, относительно этой фразы. Одно красавица знала точно - если он посмеет еще раз сказать это, ее сердце, отданное ему, просто не перенесет подобного во второй раз и разорвется на части.
Девушка отвлеклась от этих мыслей, когда Ольга Романовна остановилась возле своей комнаты, достав из кармашка платья трясущимися руками ключ и отворив дверь. Женщина казалась слишком настороженной, что не могло не бросаться в глаза. Анна вошла в комнату вслед за тетушкой, сразу же бросившейся запирать дверь. Красавица отошла от нее и беспомощно опустилась на стул возле окна. Взгляд ее тут же наполнился печалью, из груди вырвался пустой вздох. Она не знала, как поступать дальше: губить жизнь сестры, отнимая у нее мужа, или отступиться от этой затеи и смириться с браком. Нет, она не могла позволить Лагардову остаться с семьей. Слишком сильно девушка любила его, слишком сильно желала.
- Ну, Анечка, рассказывай. Как все прошло? - сказала Ольга Романовна, подойдя к ней.
Женщина встала за красавицей, собрала ее длинные рыжие волосы и начала заплетать их в одну аккуратную косу. Как ловко и бережно она укладывала огненные локоны племянницы, сколько заботы и любви было в ее движениях! Безусловно, Ольга Романовна за долгие шесть лет привязалась к Анне, начала относиться к ней, как к родной дочери, о которой так долго мечтала. Она с юности надеялась, что выйдя замуж, родит дочь, маленькую очаровательную девочку, ради которой сможет пойти на все. Но эти мечты разбились, как только ее в двадцать четыре года выдали за восьмидесятилетнего французского генерала. За двенадцать лет брака ее грезы так и не исполнились, судьба не подарила ей дочери, а тут через четыре года после смерти генерала к ней племянницу отправили, что, как известно, стало единственным утешением. Как после этого Ольга Романовна могла не любить ее?
Анна молчала, все больше погружаясь в печальные раздумья о возлюбленном. Ее не волновала тетушка, ожидавшая рассказа о разговоре со статским советником. Она только сейчас осознала, что может произойти, если кто-нибудь тогда заметил ее вместе с Лагардовым. Ужас проносился по телу, сердце бешено колотилось, ком из паники подступал к горлу и медленно душил. Как же менялось ее отношение к сплетням! Находясь рядом с Александром Леонидовичем, красавица забывала обо всем и не боялась слухов и суждений со стороны двора, а сейчас же, оставшись без него, стала осознавать, каким позором ей может грозить этот день. Ей хотелось биться в истерике, кричать, рыдать..., но тут же эти мысли сменились. Анна нашла способ себя успокоить: она вспомнила, что даже если весь высший свет отвергнет ее, то статский советник не сделает этого. Она надеялась, что он не оставит ее... всего лишь надеялась. Но могла ли твердо верить в это?
- Аня, - отвлекла ее Ольга Романовна, - что-то случилось?
- Я сделала все, как вы сказали, тетушка, - голос девушки дрожал и срывался, - он же только о семье беспокоится!
- Что именно ты хочешь сказать? - обеспокоенно спросила женщина, падая на колени перед ней.