На следующий день, в поместье графа Николая Усурова царила мрачная атмосфера, накрывшая своей мёртвой шалью весь дом. В широком зале. окруженный толпой находился гроб. Тёмно-фиолетовая ткань его переливалась в бледных лучах зимнего солнца, оттеняя неким смертельным блеском.
Среди присутствующих можно было заметить и Лагардова. Ярко-черная бархатная ткань его фрака особо выделялась среди всех других серых и неприметных красок. Благородное лицо мужчины было слишком бледным то ли из-за освещения, то ли из-за сильной усталости, преследовавшей его не первую неделю. Светло-голубые глаза его казались стеклянными. С виду Александр Леонидович выглядел весьма спокойно, но внутри что-то мешало ему сосредоточиться на одной мысли, какая-то невидимая сила заставляла его теряться, нервно сжимая в руках белые перчатки.
Рядом с ним стояла Анастасия Николаевна. Её тело била мелкая дрожь, она принималась к мужу, желая найти в его объятиях поддержку. Лагардов машинально приобнял ее и совершенно скованно погладил по спине. Он не думал о её скорби, лишь пытался поскорее заставить её успокоиться. Казалось, с каждым его вздохом, с каждым движением его руки, едва касавшейся её, она все больше замыкалась в своей печали, не сдерживая эмоций, рвущихся из самой глубины чистого сердца. Слёзы одна за другой скатывались по её щекам и падали на темно-синий подол платья.
Одна только мысль не давала ей покоя: «Неужели, она больше никогда не увидит свою бабушку?» Мороз пробегал по её коже каждый раз, когда она смотрела на гроб. Затем женщина отошла к окну, тщательно стирая слёзы.
Тут среди гостей появился сам Николай Васильевич, с виду неё особо опечаленный смертью матери. А хотя, почему он должен был сходить с ума по этому поводу, если и так было известно, что Екатерина Дмитриевна не протянула бы и недели? Он прекрасно знал и понимал это. Не каждый человек способен осознать смерть своей любимой матери, которой едва минуло шестьдесят восемь лет. Но Николай Васильевич же не боялся смерти, которая, придя ночью за Екатериной Дмитриевной, слегка зацепила его своей косой, заставив схватиться за больное сердце.
Николай Васильевич сейчас явно был отвлечен какой-то другой мыслью. Его тёмно-коричневый костюм подчеркивал скованные, будто намеренно сдерживаемые движения, свойственные человеку, думающему только о чем-то важном. Белая рубашка почти сливалась с бледным лицом, изрезанным морщинами, уголки плоских губ были опущены, как и подобало серьезному человеку, карие глаза спокойно смотрели из-под немного опущенных век на окружающих, словно оценивая каждого присутствующего.
В зал, следом за графом, вошла молодая девушка в чёрном шёлковом платье, корсаж которого вплотную прилегал к талии, идеально повторяя изгибы её тела. Короткий тёмный корсет, украшенный ажурным кружевом серого цвета, замечательно контрастировал с высоким чёрным кружевным воротником с вырезом на груди в виде капли.
Стоило ей только войти, как взгляды всех присутствующих были мгновенно обращены на неё. Оттенок смущения коснулся её очаровательного личика: ярко-зеленые глаза как-то по-особенному заблестели, пухленькие алые губки растянулись в едва заметной очаровательной улыбке, аккуратные щечки покрылись лёгким румянцем.
Вниманием не обделил её и Лагардов, доселе сосредоточившийся на своих мыслях. Он впервые поднял голову и с интересом взглянул на юную особу. Сердце его забилось сильнее, мысли мгновенно перепутались. Он смотрел на девушку, тщетно стараясь вспомнить, где прежде мог видеть её. Александр Леонидович чувствовал, что прежде встречал её, ощущал что-то близкое в присутствии очаровательного создания. Взгляд мужчины скоро пробегал, не упуская ни малейшей детали её образа. Особо его заинтриговал цвет волос девушки, невероятно яркий, огненно-рыжий. За всю жизнь ему не доводилось встречать таких прекрасных особ.
Или почти не доводилось?
Вскоре незнакомка, идущая под руку с графом, приблизилась к Анастасии Николаевне. Лагардов начал замечать, как какое-то чувство медленно подступило к его горлу, начав мучительно душить. Это ощущение напоминало нечто иное. Ревность? А могли ли он ревновать эту девушку, если даже не знал, кто она, кем была графу и зачем присутствовала на похоронах Екатерины Дмитриевны? Конечно же, нет. Но Лагардов считал своей обязанностью узнать, что же за очаровательное создание сопровождало пятидесятилетнего графа. Вскоре Николай Васильевич оставил свою спутницу и исчез среди гостей.
Александр Леонидович, движимый каким-то странным порывом, решил вмешаться в разговор супруги и юной особы. Когда он приблизился к ним, до него долетел отрывок из их беседы, а точнее - имя Анна. Его словно поразило молнией: мужчина тут же остановился, замерев на месте, голова закружилась, сердце забилось в бешеном ритме, но внешне он не выдал этого. Лагардов просто смотрел на девушку, постепенно узнавая в ней призрака из прошлого. В его памяти сразу возродились события шестилетней давности.