С чистой совестью и чувством исполненного долга вступил Калмычков в кабинет начальника отдела.
— Николай Иванович, как же вы так облажались? — не поздоровавшись и без всяких прелюдий, напустился на него Перельман. — Вы, опытный офицер. Мне говорили, вам можно доверить любое дело.
«Приплыли!» — вздохнул про себя Калмычков.
— Ездили на тот суицид, на Лиговке? Куда я вас посылал, — спросил Перельман.
— На Достоевского, четыре, — поправил Калмычков.
— Не важно. Ездили?
— Так точно. Только не понял…
— А вам не понимать, вам исполнять надо! — Тонкая шея Перельмана вытянулась, лицо налилось кровью. — Я про телевидение предупреждал? Предупреждал, спрашиваю?!
В режиме повседневного, спокойного общения Перельман смахивал на бывшего министра труда Починка. Был тих и неприметен. Но обуркавшись в ГУВДе, все чаще стал орать на подчиненных. Калмычкова до сего дня не трогал.
— Почему я должен в генеральских слюнях стоять?! Весь! Почему? — возмущение захлестнуло Перельмана. — Что за страна-а?! Что за город?.. Как тут работать?.. Я отдал распоряжение целому подполковнику! Подполковнику Главка!
— Иван Иваныч… — попытался возразить Калмычков.
— Я вам не Иван Иваныч! Научитесь приказы исполнять, а не панибратство разводить! — прибавил обороты Перельман.
— Товарищ полковник! Я все выполнил в соответствии с вашим устным распоряжением, — спокойно возразил Калмычков. Начальства он никогда не боялся. «Понять бы, куда клонит». — Рапорт не успел написать в связи со срочной работой по футболу. Через полчаса могу отчитаться. Только и у меня вопросы по этому делу имеются…
— Какие вопросы?! Какие вопросы, Калмычков! Поздно вопросы задавать! — Перельман вылез из-за стола и дрожащими руками вставил кассету в видеодвойку. — Смотрите! Теперь нам ответы давать придется. Вчера в новостях первого канала прошло. На всю страну! Генералу кассету прислали. Смотрите!
Зашипел престарелый видак и после перемотки, полос и мельканий пошел сюжет.
На экране всклоченный журналист рассказывает что-то на фоне машины «скорой помощи». Звук — ни к черту. Пронесли в «попоне» то ли больного, то ли труп, положили на носилки. Накрыли простыней. Значит, труп. Погрузили в машину.
Камера уже в помещении. Пустой коридор. Комната. Кровать…
«Ба-а!.. — вгляделся Калмычков. — Да это же кровать с Достоевского, четыре, квартира пятнадцать! Ее трудно не узнать. А вот и Егоров… Интервью дает, сучара!.. Да с удовольствием! «Перед моим приходом снимали. В квартире пусто…» Вот и бабуля, Клавдия Захаровна, попиарилась».
Калмычков собрался выматериться по поводу увиденого, но не успел. Кадр сменился, экран заполнил собой мужчина средних лет, вполне приличного вида, выбритый и причесанный. Свежий, как после бани. Одет в футболку, нижняя часть туловища в кадр не попала.
Он дважды протянул руку к камере, поправляя объектив и выбирая ракурс. Настройки его, наконец, удовлетворили, руки покинули кадр, и стало видно, что сидит он на той самой кровати.
Мужчина приосанился, внимательно посмотрел в объектив, и даже слегка подмигнул. Потом из-за границы кадра появился пистолет… «Не «ТТ» и не «Макаров», — отметил про себя Калмычков. — Хотя на «Макарова» смахивает».
Человек в кадре приставил пистолет к виску, и по виду сбоку Калмычков понял — газовый «Иж», такие часто переделывают.
Видимо, точного плана мужчина не имел.
Висок чем-то не устроил его, и он попробовал вставить ствол в рот. Но тут же вытащил и начал плеваться. «Невкусно?..» Он вытер обслюнявленный ствол рукавом и приставил его к груди. Немного замешкался, задержал дыхание и с усилием нажал спусковой крючок. Ничего не произошло.
Мужчина чертыхнулся, виновато взглянул в камеру и по клацанию за кадром Калмычков понял — дослал патрон. Потом сразу — выстрел. Тело дернулось навзничь, рука с пистолетом — в сторону. Хрип, несколько конвульсий и все.
Снова пошли кадры у машины «скорой помощи». Монолог репортера. Но запись на этом оборвалась. Видимо, человека, приславшего генералу кассету, комментарии не интересовали.
Калмычков с Перельманом переглянулись. Перемотали пленку и еще раз внимательно просмотрели.
— Пистолет газовый, переделка. Момент выстрела — за кадром… — начал отрабатывать Калмычков.
— Николай Иванович, это не наши дела: «газовый — не газовый». Следствие разберется. Почему в эфир вышло? Да еще на первом канале! Вас для чего посылали? — спросил Перельман.
— Товарищ полковник, я прибыл туда через четыре часа после происшествия. Застал пустую квартиру, — ответил Калмычков.