Хабад снова включил видеофон. Чтобы дозвониться отсюда до Лысого, спрятавшегося где-то в недрах самодовольной Швейцарии, потребовалось около десяти минут.
– Что вам угодно? – низкий утробный голос. На экране сохранилась серая пелена – его собеседник не хотел включать изображение. В голосе нетерпение и тревога.
– Вам привет от старинного друга в Дофаре… Не забыли такого?
– Да-да, спасибо. Я вас слушаю, – встрепенулся Лысый.
– Когда бы вы хотели увидеться с ним? – Это значило: «Когда может вылететь ваш самолет?»
– Я готов хоть сейчас, но… есть ли у него, где меня принять? – Это значило: «Переведены ли деньги?»
– В Цюрихе у него прекрасный номер в отеле. Можете проверить. – Речь шла о переводе денег в один из цюрихских банков – по заранее согласованному перечню (один город – один банк).
– Обязательно приехал бы, но, боюсь, мне не хватит денег на дорогу. Не достает всего десяти франков.
Жадный ублюдок! Аппетиты растут быстрее, чем волосы на щеках! Ты у меня еще попляшешь!..
– Неужели так сильно подорожал проезд? – в голосе генерала звучала откровенная издевка. Но Лысый ничуть не был смущен.
– Мне придется ехать дольше, чем хотелось бы – погода испортилась, можно сорваться в пропасть. Дураку ясно: истинная причина – обыкновенная алчность. «Ты уже почти достиг дна», – подумал Хабад, потерев переносицу. Взять десять миллионов швейцарских франков из казны ТАР невозможно – их там просто нет. Все банковские авуары давным-давно заморожены, а золотой запас ушел на подпольную закупку оружия.
– Встреча должна состояться именно сегодня… – начав говорить, Лидер Революции все еще продолжал обдумывать ситуацию. – У меня есть платиновое кольцо с брильянтом. На билет должно хватить. – Он имел в виду платиновые слитки из ЮАР и израильские брильянты. Придется малость распотрошить собственный НЗ.
– Кольцо за десять франков?.. – раздумывал Лысый. – А как я получу его? Надо отправить тем же поездом.
– Проводник доставит его вам.
Пауза, какое-то кряхтенье на том конце провода.
– Согласен, – наконец «разродился» собеседник. – Сейчас я позвоню в отель. Подождите.
Лысый переключил канал – проверял поступление двадцати миллионов на счет. Хабад тем временем черным фломастером рисовал на белой скатерти корявые треугольники. Никак не удавалось сделать все три стороны прямыми. Скатерть была безнадежно испорчена. «Ни-че-го – эта тварь заплатит мне за все!..»
– Все в порядке, – наконец «проснулся» Лысый. Голос его стал заметно веселее. – Поезд выйдет через три минуты и будет в Умле ровно в девятнадцать по Гринвичу.
Умль (то бишь Умм-эль-Халл) – база ВВС Бардуслея, принадлежащая теперь ТАР.
– Проводник откроет шампанское, как только кольцо будет передано, – продолжал Лысый. – Вы меня поняли?..
Это значило, что пока представитель Лысого не получит драгоценности, он не запустит «машину» в рабочий режим и она останется грудой бесполезного железа.
– Прекрасно. Значит, мы обо всем договорились. Надеюсь, это наш последний разговор, – довольно двусмысленно выразился Хабад и, не дав собеседнику возможности ответить, нажал на кнопку «ВЫКЛ».
Потом по селектору он обратился к адъютанту, сидящему в приемной (это был тот самый лейтенантик – командир центурии, встреченный на шоссе в первый день отступления).
– Где Лахыс? Ко мне его!
– Он уже ждет, будет через минуту.
«Через три», – мысленно поправил адъютанта Хабад. Ровно столько требовалось внутренней охране, чтобы в последний раз обыскать любого посетителя, посещавшего Лидера Революции.
Вошедшего в покои высокого, широкоплечего, но чуть сутулящегося человека в черных очках, конечно же, звали по-другому, но его настоящего имени не знал даже сам Хабад. Это был очень опасный человек, но одновременно и очень полезный. Лахыс имел большие связи в Европе и Америке, а главное, он ни коим образом не связан ни с одной из четырех спецслужб, действующих в ТАР.
– Здравствуйте, генерал, – вкрадчиво произнес Лахыс.
– Садитесь, – только и ответил Хабад. Он стоял у красно-черных с золотой оторочкой гардин, закрывающих огромную карту мира. В щель виднелась восточная оконечность Африки – Рог, Абиссинское нагорье, пустыня Огаден, озеро Альберта… Бросались в глаза воткнутые красно-черные флажки, отмечавшие линию фронта. В последние дни флажки не сдвинулись ни на миллиметр.
Гость осторожно присел на краешек кожаного кресла. Это, конечно, была показная робость. Она раздражала Ха-бада, как и то, что он не видит глаз собеседника. Лахыс на людях никогда не снимал черных очков.
– Ну, как наши дела? – с мнимым безразличием осведомился генерал.
– Нам удалось выяснить номер его машины и место проживания. Он зарегистрировался в отеле «Санкт-Галлен» под именем Джона Уолда.
– Все ли готово? И когда это возможно сделать?
– Сегодня в полночь.
– А деньги?
– Он, сам того не зная, переведет их на наш счет (его компьютер отсоединен от реальной банковской системы внесенным вирусом), потом вернется в номер и…
– Вы уверены?
Неожиданно раздался звонок из приемной. Адъютант сказал извиняющимся тоном:
– Соратник, ваша старшая жена хочет сказать несколько слов. Это очень важно.
– Ну что там еще?! – буркнул Хабад, недовольный, что его прервали.
У Фариды был взволнованный голос. Все словно сговорились помешать ему в Святом Деле.
– Твой младший сын заболел, господин.
– Что с ним? Когда это началось? Почему вы молчали?!
– Он бредит. С самого утра. Мы боялись отвлекать тебя, господин.
– А что врач?!
– Он не обнаружил симптомов болезни. Температура нормальная. Болей вроде бы нет.
– А на что жалуется сам Анвар?
– Он ничего не говорит… – Голос ее прервался. – Вернее, по-настоящему не говорит – только бормочет какие-то непонятные слова.
– Я не могу приехать. Отвезите мальчика в клинику профессора Юханссона. – (Если тот еще не удрал, – подумал генерал). – Новости сообщайте моему адъютанту… – замолчал, потом все-таки добавил: – Берегите моего сына.
Лахыс внимательно смотрел на него. Хабад затеребил левый ус, он терпеть не мог, когда свидетелями его личной жизни становятся посторонние.
– У вас неприятности, генерал? – В черных стеклах очков померещилась усмешка, хотя на самом деле в них всего лишь отразилось сияние хрустальной люстры.
– Повторяю вопрос: вы уверены в успехе операции?
– Я кровно заинтересован. Десять процентов суммы – надеюсь, вы не забыли о своем обещании?..
– Я еще никогда не нарушал своего слова. – В другое время самому стало бы смешно, но в эту минуту Хабад свято верил в то, что говорил. – Кстати, можно сделать так, чтобы он умер… ну, не слишком быстро? – добавил генерал. Лахыс его прекрасно понял.
– Конечно, генерал… Моим людям все же нужны гарантии.
Хабад молча встал из-за стола и подошел к окну, выходящему во внутренний дворик дворца. Финиковая пальма давала слабую тень, ее ветви обвисли, засыхающие листья поблекли – дерево явно готовилось умереть. Желтые пятна на стволе, труха, сыплющаяся из него, – все это напоминало о смерти.
Лахыс проследил взгляд Лидера Революции, кашлянул и сказал примирительным тоном:
– Думаю, я сумею убедить моих людей, что все возможные гарантии даны.
– Рад был с вами встретиться, – как будто ничего не случилось, произнес хозяин кабинета. – А сейчас не стану вас задерживать…
Лахыс встал, чуть поклонился и бесшумно исчез за дверью. Хабад уже звонил командующему охранных войск. Потом он связался с начальником Генерального штаба, затем – с начальником столичного гарнизона. Говорил им почти одно и то же:
– Всему личному составу, кроме несущих караульную и патрульную службу, ровно в двадцать два ноль ноль находиться у телевизионных приемников и слушать мое обращение к народу.