И всякий раз, когда он возвращался в шпиль, всякий раз, когда поздней ночью в свете очага его встречала его жена весь дом гремел и звенел от бьющейся посуды, ругани и плача.
— Ненавижу этот дом, — Рина курила на балконе, обхватив колени руками. — Сожгла бы его, вместе со всеми обитателями.
— Даже с Кайрой? — выдыхая дым спросил ее Келеф.
Об их встречах как-то прознал самый младший ребенок, мальчик, имени у которого еще не было. Традиция давать имя ребенку здесь была странная, никто не называл малышей, пока им не исполнится четыре года — именно в таком возрасте, по легенде, тагац, рожденный горой, получил свое имя, когда вышел к людям. После этого видеться наедине стало сложнее, и Рину, и Келефа повсюду сопровождали лакеи, из-за чего девушке приходилось связывать простыни и наволочки в веревку, по которой юноша забирался к ней на балкон.
— Ну, не с Кайрой… Да и не с малышом, наверное… — неуверенно протянула Рина.
Внизу, этажом ниже, что-то с грохотом ударилось об стену. Послышался крик Цары, но слова разобрать было сложно.
— Тогда не надо ничего сжигать, — подытожил Келеф. — Просто надо перестроить. Ремонт сделать. Ну, знаешь, стены там перекрасить, полы поменять. Крышу, кхм.
— Балда ты… — горько усмехнулась в ответ Рина, потушив маленький окурок. — Как там Фрида говорила?
— “Незапятнанный интеллектом разум”! — подражая четырехрукой проскандировал собакоголовый.
Рина сдавленно, тихо засмеялась, стараясь слишком сильно не шуметь. Дожди стали куда тише, и теперь проходящие мимо слуги могли их услышать. Келеф же, смешливо откланявшись, стал спускаться вниз, спеша вернуться в свою крошечную комнатушку прежде, чем его отсутствие кто-нибудь заметит.
Вне шпиля Келеф большую часть своего времени проводил как верный слуга своей госпожи, и для окружающих именно так и выглядели их отношения. Он был молчалив, гордо держал спину и носил на поясе вверенный ему самой Риной меч с навершием, на котором был отчеканен герб Сеотосов — солнечный ключ, спящая тайна. Сражаться юноша так и не научился, слишком редко выдавалась возможность потренироваться с сержантом в шпиле, но это и не нужно было, ведь его функция, по большому счету, сводилась к тому, чтобы выглядеть как внушительный, высокий человек с оружием рядом с сиятельной госпожой. И, стоит сказать, с этой ролью он справлялся прекрасно.
Была, впрочем, и вторая жизнь. Пока в доме зрело семя раздора, Келеф готовился защищать свою госпожу, а для этого нужно было нечто, что могло дать им преимущество. По вечерам, когда дел почти не оставалось, Рина в сопровождении самых верных ей людей отправлялась к центр города-шпиля, в самые зловонные и жаркие его недра. Там, спрятанный среди кухонь и дешевых борделей располагался неприметный дом с вывеской, гласящей, что здесь работает обувных дел мастер. Однако за непримечательным фасадом скрывалась мастерская, где работал молодой мастер по имени Ийро. Был он человеком дерганным, нервным, но добрым в душе, и принадлежал к народу Мелитов — тело его было полностью, за исключением лица, стоп и ладоней, покрыто жесткой шерстью, а за спиной вечно удерживал какой-нибудь инструмент длинный, сильный хвост. Особенно забавно было наблюдать за ним, когда он зажимал хвостом какие-нибудь щипцы или зубило, а потом не мог его найти.
— О, г-госпожа, зд-д-дравствуйте! — заикаясь, поприветствовал он Рину, дернув длинными, заостренными ушами. — П-привет, Келеф!