Этаж за этажом, рабы пробивались наверх, к свободе. Палубы были настоящим лабиринтом, и если бы не Келеф, что каждый день считал пройденные по кораблю шаги, они давно бы заплутали в бесконечных коридорах и отсеках, наткнулись бы на отдыхающих матросов, замешкались. Но план должен был выполняться четко, синхронно.
— Эй, здесь..! — закричал один из матросов, но тут же к нему подбежал беглый раб и пронзил его мечом. — Здесь…
Он не был ни в чем виноват. Помимо стражей, на корабле было не меньше двух десятков простых матросов, а еще кок, мальчишки-юнги, счетовод, навигатор… Слишком много тех, кто просто выполнял свою работу, неважно на торговом или рабовладельческом судне.
— Зачем?! — хрипло прокричал Келеф срывающимся от волнения голосом. — Чтоб у тебя гух отсох, это простой матрос! Вперед, наверх!
Лодки одна за другой глухо ударялись о борт корабля. Лучники приготовились стрелять, некоторые хватались за копья, готовясь отбиваться от влезающих наверх рабов, но за их спинами с нижних палуб вырвались наружу оставшиеся под командованием Келефа.
— Взять их! — крикнул он, когда скрываться уже стало невозможно.
Рабы бросились на своих пленителей, завязался бой. Звон мечей тонул в белом шуме бесконечного ливня, а вместе с ним едва были слышны крики и стоны. Неумело замахиваясь оружием, раб кинулся вперед, но, не успев даже добежать до своего врага, схватился обеими руками за живот, из которого торчало окровавленное копье. Его кортик подхватил другой, кинулся, обегая уже мертвого товарища, с плеча рубанул солдата по шее.
— Привязывай! — скомандовал Келеф, и те, что были безоружны, кинулись к борту корабля.
Палуба окрасилась в алый.
Привычными движениями, они быстро привязывали канаты к мачтам. Один из рабов продолжал сжимать конец веревки, когда стрела насквозь пробила его бок, прорываясь сквозь печень.
Один из солдат кинулся на Келефа, ловким маневром выбил у него из рук кортик. Сражаться юноша не умел, он был никому не нужным ученым в прошлой жизни и еще более никчемным рабом в этой. Лезвие меча впилось к бедро, у самого таза. Кровь хлынула, сбегая по ноге горячим потоком.
Всего-лишь жалкого секундного замешательства, когда солдат не смог вынуть клинок из плоти предводителя восстания хватило, чтобы Келеф, сорвав шнурок с пояса, замахнулся на него самодельным кистенем. Удар был точный, жесткий, гораздо страшнее тех, что он наносил своему уже бывшему противнику. Деревянный грузик оставил вмятину на темечке солдата. Тело рухнуло лицом вперед, конечности еще несколько секунд содрогались в конвульсиях.
Последнего стоящего на ногах солдата загнали на самый нос корабля. Он отчаянно отбивался от нападающих копьем, не подпускал их. Один раз острие даже прошлось по касательной одному излишне увлекшемуся бою мужчине по руке, и тот сразу же отпрыгнул в сторону. Но недолго длился бой — стрела, со свистом пролетевшая над головами рабов, вонзилась стражнику под ребро. Хрипя, он опустился вниз, истекая кровью. Заль, поморщившись, брезгливо отбросил лук в сторону, опускаясь на палубу и подставляя пробитую стрелой стопу прохладному дождю.
Белый шум заполонил собой все. Усилившийся стократно, ливень заглушал и победные возгласы рабов, и нервные разговоры запертых в своих каютах матросов, возле которых уже сторожили вооруженные рабы, и стоны раненых, которым уже вряд ли можно было помочь.
— Ох… С-с-сука! — завопил, падая на палубу, Келеф.
Из бедра хлестала кровь, а с ней уходила жизнь. В голове отдавалось биение сердца, каждый удар вызывал ужасную боль, в глазах темнело, а уши все сильнее закладывало. Кто-то подбежал к нему, а кто — непонятно. Лицо он уже не мог разобрать.
Он улыбался. И засыпал.
Глава 10: Эмансипатор, часть 2
— …отдать. У нас УЖЕ ничего не получилось, и дальше будет только хуже!
— Тогда они умерли ни за что.
— Мы все здесь умираем ни за что, Заль! Так всегда было! Это — корыто смерти. Не судно святой Плении, гух ей за ухо, а трудовой корабль!
Впервые за все время в этом мире, в этом теле Келеф просыпался в тепле. Его тело приятно сковывало теплое шерстяное одеяло, шум дождя за окном успокаивал, до носа доносились чудесные ароматы горячей пищи. На краткий миг он позабыл о том, где находится и что произошло накануне. Хотелось просто раствориться, слиться с моментом и никогда больше не существовать в холоде, дожде и крови.