Нападение на территорию США было единственное, что японцы могли предпринять, чтобы помочь Рузвельту решить стоящую перед ним дилемму, и они сделали это одним ударом, причем столь вызывающим образом, что разобщенные и находящиеся в замешательстве американцы сразу же сплотились, приобрели единство и уверенность»[271].
Нападение японцев показало сущность американской демократии. Стоило Японии в 1941 году напасть на США, как в этой демократической стране моментально, без суда, всех проживающих там японцев (десятки тысяч!) отправили в концентрационные лагеря. Говорят, так же хотели поступить и с немцами, но было две проблемы: немцев было так много, что лагерей не хватало; немцы частично уже ассимилировались в американском народе и внешне не отличались от остального населения. С японцами было проще.
Заметим при этом, что необходимость изоляции японцев была иллюзорной. Но что не сделаешь, когда у страха глаза велики.
Однако от Америки перейдем к СССР. «Когда советское руководство убедилось, что мировой революции скоро ждать не приходится, деятельность всех зарубежных коммунистических партий, входивших в Коминтерн, была подчинена задаче защиты СССР — первого в мире социалистического государства от угрозы нашествия империалистов. Лидеры КПК не согласились с такой постановкой вопроса, они считали главной своей задачей отпор японской агрессии и свержение власти Гоминьдана, точнее — установление собственной власти»[272].
Впрочем, что там китайские коммунисты…. Оба Китая (гоминьдановский и коммунистический) играли свою собственную игру, учитывающую прежде всего интересы этих двух китайских центров власти, затем уже интересы сильного и независимого Китая, а интересы Запада и Советского Союза учитывались лишь постольку, поскольку они соответствовали двум вышеназванным группам интересов.
Если говорить, что называется, по-русски, то обоим Китаям своя рубашка была гораздо ближе к телу. Что вполне естественно, но не устраивало ни СССР, ни англо-американцев. Но и тем и другим приходилось мириться. Советскому Союза потому, что китайские коммунисты хоть чем-то противостояли враждебной Японии и ненадежному, проамериканскому Гоминьдану.
Соединенные Штаты вынуждены были мириться потому, что в Китае увязло значительное количество японских вооруженных сил. И без Чан Кайши, который хоть как-то сдерживал японцев, положение американцев на тихоокеанском театре военных действий было бы еще более трудным. Уж лучше китайский националист, чем китайский коллаборационист, готовый сотрудничать с Японией. Тем более, что последние в Китае тоже были.
Возможно, что правящие круги и США, и Советского Союза были вынуждены временно мириться с обеими китайскими властями. Особенно американцы, ведь под контролем Чан Кайши было подавляющее большинство не подчиненной Японии китайской территории и именно он был номинальным главой антияпонской коалиции в Китае. Соединенные Штаты могли надеяться, что Чан Кайши и сохранит свое положение в стране после разгрома Японии. А его постоянная вражда с китайскими коммунистами, прерываемая лишь временными компромиссами, не позволит ему сойти с пути будущего противостояния с Советским Союзом. Американцам был нужен союзник в Китае, сначала против Японии, а потом, вероятно, против Советского Союза.
Советскому Союзу тоже нужны были союзники в Китае. Но реальных и стопроцентно надежных не было. Даже коммунисты в Китае были какими-то не такими. Не красными, а скорее желтыми.
«В сентябре 1941 г. перед Мао Цзэдуном был поставлен вопрос о возможных акциях КПК в случае, если Япония начнет войну против СССР. В ответ последовали путанные и уклончивые заявления, обставленные бесконечными оговорками и содержавшие заведомо невыполнимые в той обстановке требования к Советскому Союзу. Когда же его попросили прямо, без всяких «если», сказать, что КПК в состоянии сделать в случае нападения Японии на СССР, Мао Цзэдун опять ушел от ответа. В дальнейшем китайское руководство блокировало каждую попытку достигнуть координации действий»[273].
В Китае шла азиатская война, далекая от средневековых правил европейских рыцарских турниров.
Война — это время не только боевых действий, но и закулисных сделок, особенно тогда, когда имеет место разношерстная коалиция союзников. А в Азии она была именно таковой.
Шеф политической разведки гитлеровской Германии Вальтер Шелленберг в своих мемуарах описывал попытки Японии сыграть роль посредника между Германией и Советским Союзом[274].
271
Бережков В. М. Страницы дипломатической истории. М.: Международные отношения, 1987. С. 117.
274
Шелленберг В. Лабиринт. Мемуары гитлеровского разведчика. М.: Дом Бируни, 1991. С. 247–254.