Все-таки китайские коммунисты при помощи своей армии не только объединили страну, находившуюся десятилетия в состоянии полураспада, но распространили власть Пекина даже на те территории, на которых не смог утвердиться Гоминьдан.
Речь, прежде всего, о Тибете и Уйгуристане. С Уйгуристаном было проще, без поддержки СССР его возможности к независимости были равны нулю. С Тибетом посложнее. Вскоре после того как гоминьдановцы бежали на Тайвань, началась борьба за Тибет.
Этому предшествовала попытка тибетцев превратить свою формальную зависимость от Китая в фактическую независимость. «…В июле 1949 г. тибетские власти выслали из Лхасы гоминьдановскую миссию и провозгласили «независимость Тибета», это вызвало резкую реакцию Пекина, который заявил, что эти акции были предприняты по настоянию английских и американских империалистов и их «агента» — индийского правительства, возглавляемого Неру, с целью подрыва суверенитета центрального китайского правительства над Тибетом»[321].
В Тибете появились представители Америки. Но в силу отдаленности и недоступности, независимость Тибета зависела, прежде всего, от позиции Индии. Началась обработка Индии. «Как писал в декабре 1949 г. «Экономист», Индия должна проявить инициативу в объявлении суверенитета Тибета. «Если Индия решит поддержать независимость Тибета как буферного государства между Индией и Китаем, — отмечал этот влиятельный английский журнал, — тогда Англия и США поступят разумно, официально признав его»[322].
Начались переговоры и закулисные сделки. Китайским коммунистам нельзя было медлить. Время медлить не позволяло. Китайская народно-освободительная армия двинулась в Тибет в октябре 1950 года и объявила его автономным районом Китая. «..Явные и скрытые недруги Пекина, — писал Всеволод Овчинников, — утверждают, будто Китай «оккупировал» Тибет на завершающем этапе гражданской войны»[323]. Собственно говоря, любая оценка (положительная или отрицательная) может быть доказана целой системой доказательств. Все зависит от политических предпочтений.
Дело же не в оценке, а в том, что бесхозный горный Тибет оказался никому особенно не нужен, кроме врагов китайских коммунистов. Индии было пока не до него. Она только что получила независимость, и тотчас же начался конфликт с Пакистаном, этим антиподом Индии. А Тибет окружен двумя сильными соседями (Китаем и Индией), выхода к морю у него нет. Без Индии оставался один Китай, который и воспользовался отсутствием конкурентов.
Что там Тибет, Китай хотел присоединить к себе уже несколько десятилетий независимую Монголию.
«…Мао Цзэдун, а за ним некоторые другие китайские руководители заявили о желании включить МНР в состав Китая. Советский Союз указал, что в этом деле нужно, прежде всего, учитывать позиции монгольского народа, который продемонстрировал твердую решимость жить в независимой социалистической Монголии; что же касается Советского Союза, то он против поглощения этой страны Китаем»[324].
Вспомним, что от Монголии не отказывались и чанкайшисты. Как видим, в этом они были едины.
Естественно, это не помогло укреплению советско-китайской дружбы. Но тогда китайские руководители внешне не особенно обиделись. Им ведь пока было не до Монголии. Пока! Но «непонимание» Китая Советским Союзом в монгольском вопросе они запомнили.
Вряд ли забыли этот факт и современные китайские политики. Между прочим, если взглянуть на карту, кажется, что Монголия — вырванный из Китая кусок территории. Да и прежнее название этой страны — Внешняя Монголия, словно что-то второстепенное, внешнее. А Внутренняя Монголия (как бы основная, внутренняя часть) — находится в составе Китая.
2.2. Москва — Пекин — братья навек
«Когда в 1949 году на путь социализма вступил Китай — страна с самым многочисленным в мире населением, казалось, что до претворения в жизнь идеалов, отраженных в учении коммунистов, уже рукой подать»[325]. Количество населения в странах социализма завораживало. Магия цифр впечатляла. За цифрами, впрочем, не видно было главного.
Пока ясно было только одно: «Впервые с момента унизительной опиумной войны Китай стал хозяином своей судьбы, впервые по прошествии десятилетий он мог вновь считаться единым суверенным государством с твердой центральной властью»[326].
Это уже много. Десятилетия страна была полуколонией, которую грабили все кому не лень. Теперь это время прошло. И прошло оно благодаря решающему вкладу Советского Союза, у которого, разумеется, были свои интересы, но пока они объективно совпадали с китайскими.