Казалось бы, вот и настало время устранить возникшие между двумя странами противоречия. «Надо твердо сказать, что Брежнев и его товарищи по Политбюро в своем большинстве, — писал Сергей Семанов, — не несут ответственности за начало этого нелепого противостояния (разве что замшелый догматик-марксист Суслов). Тут они расхлебывали дурное наследство сумасбродного Хрущева и коварного Мао Цзэдуна»[412].
Смена советского лидера его же окружением (лидера, который несет немалую ответственность за развитие конфликта между двумя социалистическими странами) могла помочь найти взаимопонимание. Но не тут-то было. Куда там! Оказалась, что эти противоречия, при всей кажущейся простоте, были всего лишь поводом к тому, что все равно должно было когда-то произойти, а именно — расхождению интересов Советского Союза и Китая. Слишком значительны были эти страны, чтобы жить долго и дружно.
Дело же было не столько в лидерах, сколько в том, что два медведя в одной берлоге плохо уживаются. Для тех, кто не понял: медведи — это не люди, это страны.
Правда, расхождение произошло не в один день, а относительно медленно, но неотвратимо. Не мог Китай быть младшим партнером, мальчиком на побегушках. Не о том мечтали его лидеры вне зависимости от их политической окраски.
«Важное место в истории советско-китайских отношений в 60-х годах занимает сравнительно короткий период — с октября 1964 по август 1966 года»[413]. «После снятия Н.С. Хрущева в октябре 1964 г. новое советское руководство попыталось нормализовать советско-китайские отношения. Однако на переговорах, проходивших в 1964–1965 гг., обе стороны заняли непримиримые позиции по пограничным вопросам, и переговоры, естественно, закончились провалом»[414].
В ноябре 1964 года в Москву приехала китайская делегация, возглавляемая Чжоу Эньлаем. Прибыла она на очередной съезд КПСС. «После возвращения делегации из Москвы даже слабые признаки атмосферы относительного и неустойчивого «перемирия» практически исчезли. Китайские лидеры вскоре полностью вернулись на позиции откровенно враждебного отношения к КПСС и Советскому Союзу»[415].
«…На долгие годы на Дальнем Востоке появился фактор враждебности Китая, ставший предметом особых политических и военных забот для нашего государства. Эта враждебность явилась результатом действия целого пучка причин, часть которых находилась в Китае, а часть — может быть, большая — у нас, в Кремле»[416]. Слова эти принадлежат человеку, который длительное время занимался аналитической работой в КГБ СССР. Ему по должности полагалось знать то, что не знали многие другие. Знать, понимать и анализировать.
«Обстановка в самом Китае в это время характеризовалась резким обострением противоречий, длительное время развиваясь в скрытой форме…»[417]
«Когда в Китае усилилось недовольство авантюристической политикой Мао Цзэдуна, оппозиция выступила с косвенной критикой линии Мао, справедливо обвинив последнего в нарушении основной доктрины Конфуция — заботы правителя о благе народа…»[418]
Если в стране возникают проблемы, то часто в окружении правителя появляются люди, желающие сменить его. Конечно, они были и раньше, но сидели тогда тише воды, ниже травы. А вот только как появилась возможность — тут же стали поднимать голову.
Что мог делать Мао, после того как он довел страну до развала экономики, если он не находил взаимопонимания с Советским Союзом, готовым поддержать его противников? Выход нашелся.
«Важным побудительным мотивом враждебной СССР политики Пекина явился еще один стереотип мышления: для того, чтобы держать народ в повиновении, нужен внешний враг; если его нет, его надо придумать. Запутавшись в противоречиях, столкнувшись с гигантскими проблемами, стоящими перед Китаем, не будучи в состоянии улучшить жизнь трудящихся, правящие круги КНР пытались и пытаются убедить китайский народ, будто ему угрожают с севера, что СССР якобы окружает Китай, что у него нет другого выхода, кроме как трудиться, подчиняться директивам центра и ничего не требовать взамен»[419],
«Во второй половине 1966 года группа Мао Цзэдуна развертывает фронтальное наступление на позиции социализма в Китае, начинается погром партийных организаций КПК, террор в отношении коммунистов. На состоявшемся в августе 1966 года XI пленуме ЦК КПК провозглашается задача осуществления так называемой «культурной революции»[420].
413
Владимиров О. Советско-китайские отношения в сороковых — восьмидесятых годах. М.: Международные отношения, 1984. С. 153.
415
Владимиров О. Советско-китайские отношения в сороковых — восьмидесятых годах. М.: Международные отношения, 1984. С. 167.
417
Владимиров О. Советско-китайские отношения в сороковых — восьмидесятых годах. М.: Международные отношения, 1984. С. 163.
420
Владимиров О. Советско-китайские отношения в сороковых — восьмидесятых годах. М.: Международные отношения, 1984. С. 183–184.