«Какой год в истории Китая — 1976-й, год дракона по восточному календарю!»[480]. Китай вступил в этот год как в год «великих перемен».
Началось все в самом начале первого месяца этого года. 8 января скончался Чжоу Эньлай, которого называли лидером китайских прагматиков. И которого почитали многие китайцы, тем самым тайно выказывая недовольство Мао. Все как в Советском Союзе, где Леонид Брежнев терял авторитет, а Николай Косыгин (председатель Совета Министров) его набирал.
«Похороны были весьма скромными, без особого шума. На траурной церемонии с речью выступил Дэн Сяопин. Мао Цзэдун на похоронах не присутствовал. Прах Чжоу Эньлая, якобы, по его желанию был рассеян «над полями, лесами и реками Китая»[481].
Чжоу Эньлай сохранил вокруг себя много старых кадров, среди которых выделялся Дэн Сяопин, вернувшийся из небытия после свержения Линь Бяо. По логике вещей он и должен был, казалось, заменить умершего Чжоу. Но эта логика явно не соответствовала политическому раскладу других влиятельных группировок. Среди этих группировок была группа, названная впоследствии их политическими противниками «бандой четырех», возглавляла которую последняя жена «великого кормчего», опирающаяся на выдвиженцев «культурной революции».
«Четвертая жена Мао Цзэдуна явно рассчитывала после смерти супруга стать его преемницей — председателем КПК или, по-другому, «красной императрицей»[482].
«Организаторы «культурной революции», стремившиеся обеспечить безраздельное господство в партийном и государственном аппарате, энергично выдвигали на освободившиеся места своих ставленников, особенно тех, кто отличился шельмованием старых кадров»[483].
«Смерть Чжоу Эньлая поставила на повестку дня вопрос о власти с еще большей остротой, чем он стоял многие годы до этого. Сразу же после его смерти леваки перешли в наступление. Они понимали, что у них оставалось мало времени: Мао Цзэдун фактически отошел от дел. Старые кадры, реабилитированные при жизни Чжоу Эньлая и группировавшиеся в борьбе за власть вокруг него, входили в силу. Теперь эти люди стали группироваться вокруг Дэн Сяопина, фактически исполнявшего во время болезни Чжоу Эньлая почти в течение года обязанности премьера. Леваки обрушились на него всей мощью средств пропаганды. Его обвинили в «ревизионизме», в стремлении «реставрировать капитализма», в том, что он «идет по капиталистическому пути»[484].
4 апреля 1976 года в Китае в соответствии с лунным календарем отмечали день памяти усопших — Цинмин. Еще за несколько дней до этого, в центре пекинской площади Тяньаньмынь у обелиска Памятника героям начали появляться венки в память Чжоу Эньлая. Их становилось все больше и больше. В ночь с 4 на 5 апреля власти, используя 200 грузовиков (так много было венков) очистили площадь.
Возмущенные пекинцы численностью около 100 тысяч человек собрались на площади. Начались волнения, опрокидывали машины, подожгли отделение милиции. «К вечеру стотысячная толпа на площади требовала изменений в жизни и производстве, наведения порядка в стране. Появились листовки и дацзыбао с критикой Мао Цзэдуна и его военно-бюрократического режима»[485].
Но власти разогнали недовольных. «В последующие дни и недели — видимо, фотографы министерства общественной безопасности поработали неплохо — в одном Пекине задержано примерно 50 тыс. человек, по всей стране идут аресты. Китай вновь становится империей страха»[486].
В этих событиях обвинили Дэн Сяопина, ближайшего сподвижника умершего Чжоу Эньлая. Его лишили всех государственных и партийных постов, но из партии не исключили.
Олег Владимиров написал: «Вопреки ожиданиям на освободившийся пост премьера Госсовета КНР был назначен не Дэн Сяопин, фактически уже длительное время замещающий Чжоу Эньлая, а член Политбюро ЦК КПК, министр общественной безопасности Хуа Гофэн. Более того, в апреле 1976 года Дэн Сяопин был обвинен в «заговоре» против Мао Цзэдуна и смещен со всех занимаемых им постов»[487].
«А страну захлестывает вакханалия демонстраций, собраний и митингов, призывающих покончить с «автором буржуазной теории о белых и черных кошках»[488]. Это о Дэн Сяопине.
При всей занятости внутренними склоками, китайские лидеры не забывали об антисоветизме. «Продолжая свои усилия по нагнетанию шпиономании среди китайского населения и стремясь затруднить экономические связи между КНР и СССР, китайские власти в конце апреля 1976 года задержали в Шанхае советский теплоход «Капитан Лютиков», обвинив одного из членов его команды в «незаконной деятельности»[489].
482
Жемчугов А. А. Китайская головоломка. М.: Олма-пресс, Красный пролетарий, 2004. С. 51.
487
Владимиров О. Советско-китайские отношения в сороковых — восьмидесятых годах. М.: Международные отношения, 1984. С. 258..
489
Владимиров О. Советско-китайские отношения в сороковых — восьмидесятых годах. М.: международные отношения, 1984. С. 256.