Вернувшись к Питеру с промытыми руками, она разорвала рукав его рубахи, и оглядела рану. Та была воспалена и выглядела очень плохо. Больше всего Ксения боялась, что руку придётся отрезать, ведь прошло уже достаточно времени, чтобы в рану попала инфекция.
Ничего, как промыть её водой не оставалось. Набрав в руки немного воды, она полила на руку Питера. Резкое шипение испугало её. Вода в ране вспенилась и казалось, будто она только сильнее разъедает рану. Когда пенка сошла, открылся вид на рваные края раны. Ксении поплохело.
— Как мне тебе помочь? — спросила она тихо, вытирая руки о более-менее чистые штаны. — Как тебе помочь, Питер?
Привычная тишина вновь стала ей ответом. Сил уже больше не хватало. В глазах стало мерцать, её затошнило.
— Спасите нас, — попросила она, ложась Питеру на грудь. Рука Питера выглядела очень плохо – её уже было не спасти. Нога Ксении выглядела не лучше. Она превратилась в огромное бревно, волочащееся за ней, словно тряпка.
Теряя сознание, Ксения, усмехнувшись, подумала о том, что с Питером у неё слишком много общего. Прошлое, настоящее, сердце, теперь вот ещё это – одной конечности скажут пока. Питер – руке, а она – ноге.
Нежное касание тёплых пальцев вытолкнуло её из крепкого сна. Вздрогнув, Ксения приоткрыла глаза, сталкиваясь взглядом с Питером. Серые в темноте глаза пристально смотрели на неё, а тёплые пальцы левой руки нежно касались грязных прядей её волос.
— Когда спишь, кажется, будто бы ты прежняя, — задумчиво, но нежно, сказал Питер.
Ксения резко села, вырвавшись из, почему-то приятных, объятий Певенси. Пошевелив левой ногой, Ксения удивлённо поняла, что не испытывает боли. В следующую секунду она схватила правую руку Питера и резко дёрнула рукав рубахи. Ткань треснула.
— Оу, Ксения… — начал было Питер.
— Заткнись, — попросила она, внимательно исследуя плечо Питера на раны. — Помогли… — потеряно сказала она, отстраняясь.
— Ты о чём? — не понял Питер. Ксения подняла голову, и мягко улыбнулась. По крайне мере постаралась.
— Твоё плечо было разорвано и туда попала инфекция, а моя нога опухла и была раздроблена. Кто-то нам помог…
— Почему твоя нога пострадала? — удивился Питер.
— Да я тут… — она замялась, неуверенная в том, стоит ли говорить о её зверстве. Оглянувшись, она не заметила туши медведя. Это поспособствовало её решению. — Видимо, когда всплывала, что-то произошло и вот так-вот получилось, — если бы она была прежней, то испытала бы неприятное чувство от своей лжи. Но в данный момент она не почувствовала ровным счётом ничего.
Питер нахмурился, но ничего не сказал. В любом случае, он не знал того, что произошло, отчего и не мог точно сказать, врёт ли она или нет.
— Думаешь, что нам помогли? — спросил он, отодвигаясь.
— Ты не видел своего плеча, — покачала головой Ксения, — оно не могло просто так зажить.
— А твоё..?
— Что? — не сразу поняла она. — Ах, да… — она с интересом уставилась на своё плечо, но там ничего не было, кроме как разорванной ткани. — Неважно.
— То есть?
— Ты же знаешь, Конде выполнил мою просьбу. Просьбу ещё от той меня, — решив ничего не объяснять, а показать, Ксения забрала у Питера меч, вытащив его из ножен. Закусив губу, она аккуратно обхватила лезвие и медленно провела им по внутренней стороне ладони. Боль давно перестала быть чем-то серьёзным. Разум не реагировал на неё.
Вот только Ксения ошиблась. Когда первые капли крови показались из-под кожи, ладонь обожгло огненной волной боли. Вскрикнув, девушка отбросила меч в сторону, сжав руку.
— Ты совсем? — воскликнул Питер, не ожидав от неё такого действия. Покачав головой и назвав её дурой, он оторвал от рукава своей рубахи лоскут и потянул Ксению к воде, намереваясь промыть рану.
— Эй, нет-нет-нет! — заволновалась она, упираясь и ногами и руками. Ей не хотелось приближаться к воде со своей раной. В голове ещё отчётливо помнился отклик раны Питера на эту самую воду из озера.
— Тебе нужно промыть её! — возмутился парень, удивляясь реакции девушки. — Ты же понимаешь, что может начаться заражение или воспалиться рана?
— Я знаю, что может натворить эта вода! — попыталась объясниться она. — Когда твоя рука будто бы прошла через мясорубку, я решила обработать рану. А когда вода коснулась её – та вспенилась и разъела её. Спасибо, я не хочу лишится руки. Просто дай мне тряпку, и я обмотаю ладонь, и… — Питер договорить ей не дал. Притянув раненную руку к себе, он нежно раскрыл ладонь и со знанием дела оглядел её, осматривая рану. Та выглядела не особо плачевно, поэтому волноваться не стоило. Прикусив губу, он подул на рану и осторожно приложил лоскут от своей рубахи к ране.
Ксения внимательно смотрела на опущенные глаза Питера, ощущая внутри себя какое-то мерзкое шевеление, вызывающее в её душе сладкую негу. Чем это было? Она давным-давно ощущала похожие чувства, но они забылись. Хотелось отдёрнуть руку, чтобы изгнать из себя эти чувства, но они накатывали волнами. От них хотелось спрятаться, они её пугали. Будто бы они были возвращением к старому…
Когда Питер закончил, он медленно провёл кончиками пальцев по пальцам Ксении. Не спеша поднимать глаза, Певенси обхватил ладошку некогда любимой девушки и, зажмурившись, прислонил пальцы к губам.
Как он и ожидал, Ксения отдёрнула руку. В её глазах была жгучая ненависть. Уныло улыбнувшись, Питер покачал головой.
— Зачем ты порезала руку? — решил он отвести внимание от своего поступка.
— Посмотри на свою руку, идиот, — грубо ответила Всадница, воздвигая стены, отдаляясь.
Питер вытянул руку и удивлённо уставился на небольшой красный след на левой руке. Там не было раны, идентично повторяющейся у него от Ксении. Лишь небольшое покраснение, словно бы намёк на ослабленную связь.
— Почему? — поражённо спросил он.
— Конде пообещал защитить тебя от меня, — ответила Всадница равнодушно. — Знал бы ты сколько раз я пыталась покончить с собой, чтобы утянуть тебя на тот свет. Как видишь, ты ещё жив. Скажи спасибо моему братцу.
— Но… зачем? — потерянно спросил он.
— Я знала, что будучи бездушной, мне будет плевать на тебя. Я не могла допустить, чтобы ты пострадал из-за меня.
— Но то заклятие Шоты не снять…
— Он и не снимал, — пожала она плечами. — Конде дал мне его, — вытащив из-под рубашки кулон в форме капельки, Ксения покрутила его в пальцах, демонстрируя Питеру. — Эта штука давит нашу связь, отчего мы способны существовать раздельно. Благодаря ему, когда страдает кто-то из нас, за ним не следует другой. За время нашей разлуки я столько раз получала травмы, столько раз была на грани между жизнью и смертью, но ты не почувствовал ничего. Благодаря кулону, — вновь спрятав его обратно, Ксения холодно улыбнулась. — И пусть наши сердца бьются в унисон, я не чувствую связи с тобой.
Возможно, это были ужасные слова, что она говорила, но он знал, что это говорит вовсе не его Ксения, а кто-то другой, чужой и чуждый ему.
— Ясно, — в голосе Верховного короля слишком много горечи. Он старается держаться, но это невероятно тяжело. Вздохнув, Питер слегка прикрывает глаза, а после отворачивается. Сил смотреть на Всадницу просто нет. Как он может с нею пытаться спасти брата и целый мир, когда он не чувствует её, когда она для него – тёмный лес, непонятный механизм. Он сидит на пороховой бочке совершенно не в силах узнать когда же она рванёт.
— Ты знаешь где мы? — спрашивает он, решаясь перевести тему.
— Нет? — вопросительно отвечает она, принимая правила его “игры”.
— Тогда нам надо узнать? — усмехается он, крутя головой в разные стороны. — Мы должны продолжить Испытание. И дойти до конца. Найти моего брата и положить конец этой зиме.
— Я не знаю с чего начинать, — ответила она тихо. — Ты провалил своё Испытание, и, возможно, это стало концом. Возможно, мы даже застряли здесь. Навечно.
— Не говори ерунды, — отдёргивает он её. — Мы не застряли здесь. Для каждого из нас приходится Испытание. И пусть я провалил одно, я уверен, что следующее я способен выдержать.