Где-то ближе к полудню мы с Рейвен выходим к лугу. Заросшему, с травой по грудь, воняющей смрадом. В некоторых местах она желтовато-коричневая, а в других и вовсе проплешины. Рейвен недовольно хмурит носик, а я закусываю губу. Идти не хочется, но этот смрад отгородит нас от ищеек Лорда. Я делаю шаг, прижимая Рейвен к себе и накрывая ее одеяльцем, чтобы защитить от липких растений. Первая партия уже цепляет мои растрепанные волосы, когда…
— Ксения! — я замираю, испуганно сжавшись. Этот голос мне знаком! Обернувшись, я не сдерживаю счастливого вздоха. Конде стоит в нескольких метрах от меня, на самой границе леса и счастливо и облегченно смотрит на меня. — Всевышний, это действительно ты!
Я кидаюсь к нему, угождая в его объятия. Так приятно увидеть знакомое, почти что родное лицо! Он сжимает мои плечи, но не прижимает к себе — бережет мою ношу. Растирая мои плечи, Конде пытается заглянуть мне в глаза. Он улыбается, а по щекам у него бегут слезы. Я, в принципе, рыдаю тоже.
— Ты! — шепчет он, не прекращая греть меня, — Это действительно ты!
От Конде приятно пахнет — лавандой и костром (не помню уже когда я поняла, что все, что связано с огнем, меня привлекает). Я обращаю внимание на его потрепанный черный костюм и всклоченные волосы. Наверное, сбился с ног в поисках меня. Однако это мне не важно.
— Отнеси меня к нему, — шепчу я жалобно, растирая одной ладонью слезы, — отнеси меня к Питеру.
Конде хмурится — я вижу складочку между его бровей. Он недовольно поджимает губы и отстраняется от меня. Я не понимаю его резкой смены настроя. Злая усмешка огорчает меня.
— Ксения, — он качает головой, растирая пальцами переносицу. Глаза его закрыты, — тебя продержали в плену больше месяца, творили с тобой непойми что, а единственное, о чем ты думаешь, едва освободившись, это как попасть поскорее к Певенси? — я закусываю губу, но не вижу ничего странного. Питер всегда был для меня на первом месте, что сейчас должно измениться.? Я осекаюсь. Конде, пусть и ненароком, отдернул меня, заставив вспомнить о кое-ком поважнее Питера.
— Я должна защитить ее, Конде, — в доказательство я откидываю одеяльце с лица Рейвен и показываю ее брату. Его глаза тут же устремляются на нее и он хмурится. Черты его лица разглаживаются, а после резко приобретают хищные черты.
— Ты сохранила жизнь этому отродью…— начинает он было, но я громко кричу, отпрыгивая и вставая в защитную позу. Сама не поняла, что произошло, но внутри — животный инстинкт защитить Рейвен и я не собираюсь ему противиться.
— Заткнись, Конде, — я рычу, отгораживая Рейвен от собственного брата. — Я не причиню ей вреда и никому не позволю. Понял?
— Твой выбор, я в него влезать не собираюсь.
— Перенеси меня к Певенси, пожалуйста, — я молю Конде о такой малости, но тот вновь качает головой.
— Если Лорд захочет ее найти, то первое, куда он пойдет, это к ним. Я думал, ты осознаешь это. Но, видимо, у тебя шоры на глазах. Ксения, если ты хочешь ее защитить — семейка Певенси последнее, куда ты можешь ее отнести.
Мне больно от этой мысли, но я должна думать трезво. Ради Рейвен. Я киваю. Придется потерпеть. Первоочередная задача — сохранить Рейвен. Я киваю вновь.
— Ты знаешь безопасное место?
Конде кивает и без слов протягивает мне руку. Могу ли я ему доверять? В его глазах лишь печальная улыбка. Он же мой брат! Я хватаю его за руку и позволяю ему утянуть меня в портал.
Я почти была уверена, что Конде отнесет нас к себе домой, но оказалось, что все не так просто. Меня встретила уже знакомая зала, такая же красивая, но в данный момент пустующая. Кирана нигде не было.
— А где… — я огляделась, Конде уже стоял перед огромным окном и задумчиво смотрел вдаль.
— Кирана здесь нет, — предугадал мой вопрос брат. Я присела на диван, внимательно смотря на его напряженные плечи и руки. Тот явно думал о чем-то неприятном.
— Конде… — я медленно опустила на диван крошку Рейвен, но почувствовав себя неуверенно, вернула ее в свои объятия. Расстаться с ней на секунду было сущей пыткой.
— Подожди, Ксень, я думаю.
— О чем?
— Пытаюсь осознать… как ты справилась с ней, — он тряхнул рукой и я тут же его поняла. Мысли о собственном освобождении приносили лишь нежные чувства. Я поспешила поделиться счастливыми воспоминаниями. Конде должен был оценить.
— С рождением Рейвен она буквально растаяла на глазах, а когда я дала ей имя, вовсе освободила меня. Все время, что я была рядом со Сьюзен, Рейвен питала меня и освобождала, а, появившись на свет, освободила окончательно, — я ласково улыбнулась дитя, сейчас едва ли осознанно смотрящего на меня. Она была прекрасна. Лучшее, что я видела в своей жизни. Прекрасный цветок чистой энергии, вернувшись мою плутающую душу обратно. Я буду вечно благодарна ей за это, а ее матери за то, что не слушала никого, особенно меня, и дала ей жизнь.
Я не смотрела на Конде, поэтому слегка вздрогнула, когда увидела каким взглядом он смотрел на нас. Продолжая стоять у окна, он едва ли держал лицо — то мельтешило между оскалом и печалью. Тень падала на половину его лица и выглядело это жутко. Особенно здесь, в полупустом доме, где, при детальном осмотре можно было понять, что никто давно не живет.
— Где Киран? — я не могла оставить эту тему. Конде недовольно сморщился. Я заволновалась. Куда мог подеваться хранитель стольких книг из дома? — Нет… с ним же ничего не… случилось? — Конде покачал головой.
— Ксения…
— Ты пугаешь меня! — я не выдержала, вскочив на ноги. Рейвен тряхнуло и она хныкнула. Глаза Конде тут же перескочили на нее. И взгляд его мне совершенно не понравился. — Конде, ты… — он дернулся, как будто сейчас отсутствовал. Посмотрел на меня. И слезы, что покатились из его глаз тяжелым градом, заставили мое сердце рухнуть. — Конде..?
— Я предам тебя, — прорычал Конде, зажмурившись. — Слышишь?
Мои щеки намокли. Медленно, но верно, я понимала, что тут происходит. И сердце выло от боли и страха, что закрались в душу.
— Объясняй. Сейчас же.
— Ксения… — он взглянул на меня так, как никогда до этого. Я поняла без слов — он не может произнести свою исповедь вслух.
— Здесь опасно, — я кивнула, сжимая маленькое тельце в руках, — верно? — Конде уже не пытался вытереть слезы. Они лились из его шоколадных глаз так. Щеки, покрытые щетиной, побледнели. Конде явно старался сдержаться и не разрыдаться совсем. Я вскинула подбородок и всхлипнула. — Прошу, не дай мне надумать все самой.
Конде взвыл, рухнув на колени. Я вздрогнула, но не сдвинулась с места. Сгорбившаяся фигура у окна заставила меня зажмуриться и сдержать новый порыв слез. Когда я открыла глаза, то Конде уже рыдал в голос, не пытаясь скрыть своих чувств. А у него за спиной, в огромном окне, обращенным на аллею деревьев, клубился черный, знакомый до боли, туман.
— Ты не предал меня, — отчаяние, что я испытывала сейчас, было ничто по сравнению с осознанием, накрывшим меня в ту же секунду. Предательство друзей пережить можно, но когда это делает едва обретенная семья… Вот это жестоко. — Ты уничтожил меня.
Конде выл так громко, как только могла его глотка, но мне было все равно. Я смотрела на Лорда, что клубился около входа в дом. Он не заходил на крыльцо, не ступал на территорию замка. Ждал снаружи. И прекрасно знал, что скоро я выйду. Сама или благодаря собственному брату.