— Путешествую с другом.
— А друг где? Бросил что ль?
— Да нет, у него свои дела. Отправил меня в деревню, а сам ушёл. Сказал ждать два дня, — спокойно говорила я, практически не привирая.
— А жить где будешь это время?
— Комнату в таверне сниму, деньги есть.
— У-у, красавица, не стоит соваться тебе туда. У нас там страшные мужики сидят. Любят они таких баб, как ты. И даже не поглядят на лук за спиной. Для здешних мужиков, баба — трофей, который завоевать не составит труда даже настоящему ослу. Я тебя к себе возьму, ты вроде нормальная. Нормальная же? — Павла покосилась на меня, будто проверяя.
— Нормальная я, — усмехнулась я, — спасибо тебе, Павла.
Та смешно сморщила нос.
— Но тебе придётся делить койку с Тарви.
— Кто это? — успела испугаться я до того, как Павла рассмеялась.
— Пёс мой, не волнуйся. Он большой, но добрый. Правда вонючий, но ты же не из брезгливых. Так ведь?
— Я люблю собак, — спокойно произнесла я, наблюдая за дорогой. — Ты одна живёшь?
— У меня ферма. Ну знаешь, телята, свиньи там, лошади… Козы… ох, люблю коз! Козы хорошие.
Я подавилась смешком, вызвав улыбку у Павлы. Нет, она вовсе меня не пугала, особенно после своих откровений. С ней, кажется, можно было нормально пообщаться.
— Тебе понравится моя ферма! — улыбнулась Павла, уверенная в своей правоте. — Вот увидишь!
— Проверим, — пообещала я, вздохнув. Павла не напрягала, она была простой и это хорошо.
— Тарви, встречай гостей! — воскликнула Павла, как только мы вошли к ней в дом. Говоря о ферме, девушка не преувеличивала. Здесь было и вправду много места, но вот дом был обычный, одноэтажный. Внутри находилось пару спален, кухня да гостиная. Всё внутри было обычным, ничего примечательного. Павла жила довольно просто.
Раздался громкий лай и к нам вылетел большой чёрный пёс. Поставив лапы на плечи девушке, он принялся нализывать ей лицо. Заметив меня, он весело гавкнул, завиляв хвостом.
— Привет, Тарви, — поздоровалась я, потрепав мохнатую голову. — У тебя здесь уютно. Ничего лишнего.
— Да мне много и не надо. Я целыми днями в поле… была. Ну знаешь, зима и всё такое. Работа прекратилась на неопределённый срок.
— Знаешь что-то о зиме? — сразу загорелась я. — Расскажи.
— А ты не знаешь? — девушка явно была удивлена. — Ты, похоже, даже слишком, чем «из далека».
— Мне очень интересно! — честно сказала я.
— Ладно, расскажу, — согласилась Павла. — Пошли, поедим чего, а за перекусом да расскажу, так и быть.
Я кивнула, последовав за Павлой в кухню. Там оказалось также простенько, как и во всех других комнатах. Девушка быстро стала что-то искать в сундуках, что-то вытаскивать и расставлять на стол.
— Это, конечно, не царский обед, но кушанье ничо, жрать можно.
— Да, — кивнув головой, я взяла буханку хлеба и продвинула молоко поближе к себе. — Рассказывай.
— Ну, — Павла грузно уселась за хлипкий стул и подтянула к себе порцию хлеба и молока, — всё началось довольно давно. Года два назад. До этого ничего не предвещало зимы. А тут, года два назад, обрушилась внезапная ночь! Было так темно, что хоть глаз выколи! Не видно ни гроша! И длилась она несколько недель уж точно. За это время похолодать успело, земля заледенела, посевы погибли, вся работа насмарку. Эх! — девушка с досадой махнула рукой, сделав большой глоток молока. — Староста нашей деревни поднял всех, провел собрание на котором решилось, что все должны сдать свою часть добычи за лето и положить в место, откуда всем будут выдаваться несколько раз в неделю паек. Ты представляешь, пару буханок хлеба, да кувшин молока? Эх, плохо людям тогда было, особенно в начале. Меня-то эта напасть стороной обошла, у меня ферма своя, молока вдоволь, да и запасы довольно большие. Дальше было хуже, всё кончилось быстро, люди от голода и холода помирать начали. Я, если честно, думала, что хворь и меня покалечит, да обошлось. Вот так и жили полгода. Да как внезапно другая напасть! Король-то наш, Верховный, исчез… — я вздрогнула, закусив губу. Питер… — он-то хоть как-то старался помочь, ездил по деревням, даже один раз и к нам пожаловал… Его люди развозили нам провиант, помогали как могли, а когда он исчез и помощь перестала приходить. Другие короли будто с цепи сорвались, перестали о народе-то думать, — Павла вновь сделала глоток, — а потом вроде как-то все свыклись. Стали думать, как выживать. Уж не знаю, что творится в других местах, но здесь люди все обозлились как-то. Перестали бабы болтать, а детей вообще нет. Мамки с папками рожать не хотят, детей еще внутри забивают… А кто родится — топят, как щенков. А те, кого не утопили, сами помирают. Холодно, не знаю, как мы живём, а детям вообще страшно. Вот, как-то так.
— А что короли-то? — спросила я дрожащим голосом. Её история повергла меня в глубокий шок. Аслан не говорил…
— Да оставили нас короли, — хмыкнула девушка. — Не видно, не слышно. Кто-то говорит, что тоже исчезли, а может и померли. Нет над нами более власти. У каждого свой царь и всем друг на друга начхать.
— А Аслан? — тихо спросила я.
— О коте и речи не идёт. Он тоже ушёл, а люди ему больше не верят. Все, видишь ли, предали нас. А зима-то за эти годы столько жизней унесла…
— Ох, — мне нужно было все обдумать, иначе у меня случится настоящий перегруз. Извинившись, я ушла от Павлы. Та показала мне комнату, где я буду спать. Даже постель дала мне довольно приличную.
Уже лёжа на чужой неудобной кровати, я думала о том, как же изменилась Нарния. Нет больше того прекрасного царства, с которым я познакомилась когда-то. Теперь мне стали ясны причины почему короли нам с Асланом не помогут. Со слов Павлы можно сделать вывод, что сдались они, не справились…
Думать не хотелось. Слишком больно было даже предполагать страшные вещи. Я лучше у Аслана спрошу. Он-то точно знает… Теперь ясно что он скрывает. Осталось только понять зачем…
На следующее утро я встала довольно рано. Попросив Павлу отвести меня в город, я укуталась в рваный грязный плащ и накинула на голову капюшон. Не хотелось простудиться.
Вышли мы довольно скоро и уже через полчаса на телеге добрались до деревни. Поблагодарив девушку, я распрощалась с ней, пообещав не пропадать.
Войдя в таверну, я с неудовольствием вдохнула вонь немытых тел, спиртного и дыма. Подойдя к стойке, заказала картошку с мясом и стала ждать. Вокруг и вправду сидели почти одни мужики. Женщины тут были только одни — местные шлюхи, да разливальщицы.
Когда передо мной поставили тарелку с заказом, меня чуть не вырвало. Настолько это выглядело… ужасно. Понимая, что съесть это придётся, я взяла ложку и, зажмурившись, начала вталкивать в себя эту мерзость. Как можно испортить картошку, чтобы она стала со вкусом серы? Господи…
Стараясь дышать через нос, я приступила к мясу, когда с картошкой более-менее было покончено. Оно, на удивление оказалось сносным, но слегка не доготовленным. Ну да ладно и так есть можно.
— Чёрные всадники! — заорал кто-то, вваливаясь в таверну. Я удивлённо уставилась на мужика, который, задыхаясь, орал о каких-то всадниках. Что за чертовщина?
Услышав, все загалдели пуще прежнего. Все, кто находился в таверне, явно боялись этих всадников. Как ни странно, никто кипиш не устроил, наоборот, все стали такими прилежными, что просто жуть. Кто-то тихо сидел и перешёптывался, другие медленно потягивали напитки, кто-то старался сделать вид, что его здесь вообще нет.
Что происходит?
Послышался стук тяжёлый сапог. Раздался треск и дверь сильно врезалась в стену таверны. В помещение вошли пятеро. Все они были в чёрном. Их меховые плащи были слегка запорошены снегом, тяжёлые сапоги звякали при каждом шаге. На головах располагались пушистые шляпы.
Один из чёрных медленно, словно хищник, подошёл к владельцу заведением и, схватив того за грудки, притянул к себе.
— Был в таверне кто странный? — мужчина в страхе закачал головой. Он был испуган до чёртиков. — А ну отвечай, скотина! — зарычав, чёрный впечатал бедного в стену, что тот аж захрипел. Звякнуло лезвие. — Иначе умрёшь, ирод!