Тик замолчал, удовлетворенный тем, что прав. В прошлый раз во время допроса сержант сказал, что, по его мнению, Серебряный Нож воображал, будто ему причинил вред один из отпрысков Влада Цепеша, — вероятно, так и было на самом деле. Женевьева, хорошо зная повадки сородичей, согласилась с ним, но понимала: такое описание подходит слишком многим в Лондоне, и совершенно бесполезно составлять список подозреваемых, основываясь только на этой гипотезе.
— Мне кажется, сержант Тик прав, — сказала она полицейскому.
Лестрейд согласился, но Эбберлайн отвернулся и отдал распоряжение другому сержанту, Джорджу Годли. Женевьева улыбнулась и заметила, как Тик вздрогнул. Как и большинство «теплых», он знал о кровных линиях, бесконечных разновидностях и иерархии вампиров еще меньше, чем толпа «новорожденных» принца-консорта. Уильям смотрел на нее и видел кровососа, обратившего его дочь, изнасиловавшего жену, опередившего на служебной лестнице, убившего друга. Она не знала его историю, но догадывалась, что гипотеза возникла на основе личного опыта, что он сделал предположение о мотивах убийцы, поскольку понимал их.
Эбберлайн провел весь день, допрашивая констеблей, первыми прибывших на место преступления, а потом отправился туда сам. Он не нашел ни единой относящейся к делу улики и даже не сделал заявления о том, что Шон действительно стала еще одной жертвой так называемого Уайтчепельского Убийцы. Во время короткого пути от Тойнби-холла они слышали, как разносчики газет кричат о Серебряном Ноже, но, по официальной версии, только Чэпмен и Николс были убиты одной рукой. Множество других нераскрытых дел — Шон присоединилась к Тэбрэм, Смит и остальным, — которые пресса связывала с ним, вполне могли оказаться совершенно другими преступлениями. Серебряный Нож едва ли приобрел исключительное право на убийство, хотя бы даже в этой части города.
Лестрейд и Эбберлайн ушли посовещаться. Последний — вероятно, сам того не понимая, — всегда находил какие-то другие дела, требующие его незамедлительного присутствия, как только появлялась необходимость непосредственного общения с вампиром. Он зажег трубку и слушал доводы Лестрейда, которые тот перечислял, загибая пальцы. Между Эбберлайном, главой Департамента уголовного розыска округа Н, и Лестрейдом явно намечался спор о юрисдикции. Проныра из Скотленд-Ярда, по предположениям, был одним из шпионов доктора Андерсона, и его отправил лично Суонсон проверить детективов непосредственно в деле и присвоить себе любую славу, но остаться анонимным, если результатов окажется недостаточно. Лестрейд, Андерсон и Суонсон были типичными шотландцем, англичанином и ирландцем из пьес мюзик-холлов и часто становились объектами карикатур Уидона Гроссмита[243] из «Панча»[244], где они без дела расхаживали на месте преступления и уничтожали улики, к досаде простого полицейского, который чем-то напоминал Фреда Эбберлайна. Женевьеве стало интересно, сможет ли она, едва ли похожая на французскую девчонку из такого рода историй, войти в роль? И не захочет ли Лестрейд использовать ее в качестве рычага воздействия на полицейских?
Она осмотрела уже занятую приемную участка. Двери постоянно открывались, впуская туманные сквозняки, и с хлопаньем закрывались. Снаружи расположились несколько заинтересованных делом сборищ. Ансамбль из Армии спасения, размахивая крестом Святого Георгия, яростно поддерживал проповедника Христианского крестового похода, который призывал Божий суд на вампиров, защищая Серебряного Ножа как истинный инструмент Воли Христовой. Торквемаду из Уголка ораторов постоянно прерывали несколько профессиональных бунтарей в потрепанных штанах и с длинными волосами, представляющих различного вида республиканские и социалистические движения. Всех их высмеивала группа изрядно раскрашенных вампирш, предлагавших дорогие поцелуи и дешевые обращения. Многие «новорожденные» заплатили, чтобы стать потомством уличной шлюхи, купив бессмертие всего за шиллинг.
— А кто сей почтенный джентльмен? — спросила Женевьева Тика.
Сержант посмотрел на толпу и простонал:
— Сущее наказание, мисс. Он говорит, его зовут Джон Джейго.
Квартал трущоб Джейго, расположенный в верхнем конце Брик-лейн, давно походил на криминальные джунгли из крохотных двориков да перенаселенных комнат и, несомненно, был самым злачным притоном во всем Ист-Энде.
— Говорят, он появился оттуда. Он призывает адское пламя на головы грешников, от его речей люди чувствуют себя праведными и чистыми, когда вонзают кол в сердце какой-нибудь проститутки. Его много раз привлекали за чересчур воинственные речи. А также за пьянство, беспорядки, ну и старые добрые разбойные нападения.