Сидеть же в карете рядом с кровососом было, мягко говоря, неприятно. Воображение при слове «вампир» с готовностью показывало целую кипу мрачных картин, подавляющее большинство которых было выдержано в кровавых тонах. Александр был уже наслышан о местных вампирах, но пока судьба миловала его, подсовывая лишь сумасшедших магов, кровожадных монстров и фанатичных механических рыцарей.
Быть кому-то едой удовольствия мало. Так человек, неважно сколько бы он ни ухаживал, ласково говорил и кормил с рук корову, при необходимости, не задумываясь, пустит животинку на убой. Можно лишь позавидовать скотине, которая, скорее всего, и не подозревает о вероломных планах своего владельца.
Гораздо проще, когда знаешь своего врага в профиль и анфас, пусть даже это гниющее лицо, как у тех же зомби. И совсем другое дело – тайком подозревать и подсознательно ждать, когда доселе невинный собеседник вцепится тебе в горло.
«Ну что ж, кто предупрежден – тот вооружен, – приободрился Александр. – Да и времени на беготню за осиновым колом нет. Не говоря уже о впечатлении, которое я бы произвел на нашего компаньона».
Тому, кто привык летать эконом-классом, внутри экипажа было бы привычно. Два диванчика друг напротив друга, подвесные сетки наверху для ручной клади и места для тяжестей под сидушками.
Александр присел рядом со скелетом, благо костяк не занимал много места. Экипаж тут же тронулся с легким рывком.
– Считаю необходимым прояснить сложившуюся ситуацию, – сказал сидевший напротив гном. Александр предпочел бы видеть глаза собеседника, а не дымчатые стекла. – Да, я вампир. Однако сейчас мы все выполняем поручение бургграфа. И уверяю вас, я полностью себя контролирую. Так что вам не стоит меня опасаться.
– Гном-вампир? – уточнил Александр. – Как-то непривычно.
«Упоминать о своем „земном“ происхождении вряд ли стоит. Надо придумать на будущее, из какого медвежьего угла я происхожу. Чтобы, в случае чего, ссылаться на полнейшую безграмотность и незнание местных реалий и не вызывать удивленные взгляды окружающих».
– Крайне узкое и примитивное мировоззрение, – четкая, холодная речь. Никаких эмоций. – Этому проклятию подвержены все расы без исключения. Однако большинство моих сородичей предпочитает не продолжать свою жизнь в таком случае. Я исключение, слишком привязанное к земному бытию. Стать вампиром среди гномов – значит быть отверженным и потерять смысл существования.
Через мутноватое стекло мимо проносились городские окраины. Экипаж делал не менее десятка километров в час.
– Не думаю, что бургграф послал бы простого кровососа, – неприязненно произнес Сол.
– А он и не послал.
Гном нисколько не походил на классического вампира. Отсутствовала хрестоматийная мертвенная бледность кожи, никаких выпирающих клыков. На вид обычный подземник, лишь одетый по моде большого города. Но сейчас Александр предпочел бы сидеть напротив ящика с динамитом, поверх которого лежали бы зажженные фейерверки.
Лакрош перехватил его пристальный взгляд, и ему пришлось задать первый пришедший на ум вопрос:
– Не хочу показаться неотесанным чурбаном. Однако в моих родных краях рассказы о вампирах обрели оттенок сказки. Мы же направляемся в земли, ими населенные. Было бы неплохо услышать о вампирах, скажем так, из первых уст, – рядом скептически скрипнули челюсти Сола.
Пару минут гном сидел неподвижно, и Александр уже потерял надежду разрядить молчание. А затем Лакрош размеренно заговорил, будто читая из невидимой книги:
– Кровосос. Вампир. Восставший мертвец, вожделеющий кровь аки источник пищи. Как и вся нежить, не способен к размножению. Теоретически может жить бесконечно долго, как писал достопочтенный Алакурд в «Темных хрониках». Заражение вампиризмом происходит у некоторых жертв, в чью кровь попала мерзкая слюна этих монстров. Сего человека надо поместить под наблюдение и в течение месяца следить за появлением признаков как физических, так и психологических. Посветлевшая кожа, замедленное сердцебиение, расширенные зрачки, апатия и злоба. К несчастью, симптоматика чрезвычайно похожа на признаки лихорадки, что нередко приводит к смертям больных малярией бедолаг от ударов деревянного кола в грудь. Организм зараженного медленно угасает, впадая в кому, заканчивающуюся физической смертью. Но через некоторое время, от нескольких часов до недели, новообращенный восстает из могилы. Его корчит от солнечного света, как от ярого огня, коснувшегося его плоти. Всякая еда вызывает лишь рвоту. Только кровь животная или человеческая помогает поддерживать существование и не отвергается телом. После порции крови разум светлеет, все свойственные зараженным симптомы на время уходят. Происходит многократное увеличение физической силы, реакции и выносливости. Мелкие раны начинают невероятно быстро заживать, а большинство тканей и органов при повреждении – регенерировать. При длительном отсутствии питательной крови существо начинает вести себя как дикий зверь, помраченный бешенством. Все социальные связи утрачивают свой смысл. Монстры без тени сомнения нападают на ближайших родственников и самых дорогих им людей. Болезнь эта крайне заразная и не поддается излечению. Посему, при подтверждении диагноза и неспособности вампира контролировать свои потребности, его следует немедля убить. После чего тело предать очистительному пламени, а прах развеять, дабы монстр упокоился навеки. Крайне опасно для них Лунное или же Северное серебро, они не выносят терновника, солнечный свет вызывает ожоги плоти, а древесина некоторых пород, попавшая в раны, не дает им восстанавливаться, как сказано в «Заметках Стокера».