От звуков моего голоса кот довольно прищурил глаза, а после затарахтел. Решил, что если я не беспокоюсь, то и ему не стоит пугаться доносящегося из гостиной грохота.
Я погладила его по голове.
– А потише никак?
Умывшись и одевшись, я стояла на пороге комнаты, в которой раньше спокойно завтракала. Теперь же стол был сдвинут к одной стене, диван к другой, а вместо ковра красовалось огромное поле для живых шахмат, которыми были смешарики. Вероятно, Стив только что сделал удачный ход, и теперь мохнатый слон воевал с таким же мохнатым, высотой почти в полметра, ферзем. Закидывал его гранатами, стрелял в упор и опутывал заклинаниями.
– Эй, – веселился сидящий на полу Эльконто. – Давай, присоединяйся! Еще печенье осталось…
И ткнул в сторону тарелки, на которой половина песочной печенюхи и куча крошек.
– Ой, закончились…
– Уже несу новую партию! – Мимо меня ловко протиснулась Клэр с тарелкой извлеченных из духовки десертов – на этот раз ореховых корзиночек. – Не поверишь, едят, как не в себя!
А в голосе возмущение, перемешанное с восторгом. Вот ей точно – чем бы гости ни занимались, лишь бы кушали хорошо. Дурдом. Хоть смейся, хоть падай.
Дело в том, что эти двое – Дэйн со Стивом – недавно обнаружили, что шахматы из фурий куда смешнее обычных: они тебе и жрут друг друга со смаком (понарошку, конечно), и в зомби обращаются, и напалмом друг друга поливают. И забросили Войну. Оба быстро отыскали толковых заместителей и до начала тренировок в Реакторе повадились ходить сюда. А кто там спит или нет – дело третье.
– Ди, давай сыграем партейку. Хочешь, твои будут Пегасами?
Понятное дело, Фуриям было все равно в кого обращаться. Но на голодный желудок мне было не до Пегасов и не до Единорогов. Хоть бы чаю выпить…
– Я тебе на кухне накрою. Поешь?
Не успела я покинуть гостиную, как особняк сотряс очередной взрыв. На этот раз штукатурка точно посыпалась – не настоящая, но очень на нее похожая.
– Что у нас в меню? Сырники с известкой? Кофе с пылью? Не обижайся, но сегодня я лучше где-нибудь в другом месте.
И побежала вниз по лестнице за ботинками и курткой.
Из дома я испарилась до того, как Клэр успела меня догнать и попытаться переубедить.
В телепортацию я окунулась спешно, как в омут, – телом и душой. Даже не успела придумать, куда именно хочу попасть, и потому глаза открыла в почти незнакомом месте. На тихой, свежей и сырой улице, рядом с кафе «Кондитори».
Ух ты как! В этом месте, находящемся очень далеко от моего дома – на другом конце Нордейла, я побывала один-единственный раз. Но, как оказалось, отлично его запомнила. Все потому, что это кафе «Кондитори» своим задним двором подпирало самую окраину города – поле и густой красивый лес. Ни строений, ни дорог, лишь природные просторы…
Так вот о чем я, оказывается, мечтала – о покое, вкусной еде и тишине!
Свежее октябрьское утро и отличный кофе, ожидающий за дверью. Что еще нужно?
Иногда становишься счастливым за одну секунду – когда из осенней влажной, но удивительно приятной непогоды, попадаешь в теплое помещение, пропитанное сотней вкусных запахов. Их, обитавших под одной крышей, окутал такой клуб, что не распутать: сладость от клубничных шапочек на тортах, терпкость от апельсиновых пастил, ваниль сдобных булочек. И ни одного посетителя внутри. Стоя перед прилавком, я на удивительно долгий момент утонула в самом настоящем блаженстве. Нет, не потому что желала съесть все, что видела, но потому что желала унести с собой вот этот миг бесконечного удовольствия и после растянуть его на весь день.
– Что желает мисс? – доброжелательно спросил меня мужчина с аккуратной бородкой, стоящий за прилавком.
– Мисс желает сырников. Без известки.
Бариста, он же официант, если и удивился, то вида не подал. Кивнул.
– Будет сделано. Кофе?
– И кофе. Без пыли.
И я улыбнулась одной мне понятной шутке.
Нежнейший и вкуснейший завтрак был запит ароматным кофе из маленькой чашечки; из окна у дальней стены открывался потрясающий вид на укрытый бурой пожухшей травой луг. Радовал глаз и разноцветный наряд рябин и ясеней, и повисший над полем влажный туман. Моросило. Единственное, чего мне не хватало для полного счастья – одного утреннего «привет» поцелуя от самого любимого мужчины в мире.
– А можно мне еще два стакана кофе с собой?
Я все равно не напилась, а Дрейк порадуется. Потому что по непонятной мне причине, так и не установил нормальные кофейные автоматы в Реакторе.
(Mary and Brianna – I See Love)
Он стоял в любимом просторном кабинете, где на дальней стене добрый десяток голографических экранов, идеально белые стены и даже есть окно – редкость для Реактора. Отодвинутый за ненужностью стул-кресло у стены; пустой стол, на котором лежит единственная ручка… Спросите, для чего, если никто никогда ничего не пишет? Извечный антураж для людей, чтобы Комиссионеры не смотрелись дико.