— Да как мне его ещё называть, если он так представился? Говорит, что о его настоящее имя я язык сломаю. И знаешь, я ему верю. Не тот случай, когда ему выгодно врать и юлить. Что ты так к его псевдониму-то привязалась? Особливо учитывая, что он только добавляет тебе благодати? Ревность что ли?
— Кстати, — ушла от ответа пушистая скандалистка. — Девочку я вылечила, спасибо Подорожнику. Точнее, одному его последователю. Идею подсказал, как спасти. С тебя подгон Подорожнику, не забудь только. А уж чем его одаришь, сам решай.
— И что это было? — уточнил Мангуст. — Как ты справилась с этой жёсткой магией?
— Да просто. Я на несколько минут, уточню! Временно! Отреклась от девочки, лишив её всех её сил. Магия Свина победила, бедолага уснула, и магия, сделав своё гнусное дело, просто растворилась. Но наш договор всё равно надо пересмотреть. Слишком много я стала тратиться на девчонку, это раз. И она мне становится всё интереснее, это два.
— Тебе не хватает предложенной мной цены? — возмутился Мангуст. — Я же могу вообще свернуть сделку. Я и так переплачиваю тебе раз этак в сто, и до сих пор не знаю ради чего. Ладно дорогая, думай. Цена окончательная, захочешь отказаться от сделки, велкам!
Глава 4
Уже сидя в поезде «Москва-Краснодар», я обратился к коту. Мне досталась верхняя полка, билетов в спальный вагон не было, пришлось довольствоваться купе. Я лежал на полке и бездумно наблюдал, как проплывают мимо заснеженные леса и поля.
— Так что, ты получил информацию? Ты так толком и не рассказал, что узнал.
— Разве? — прозвучал голос кота в моей голове. — Мне казалось, я тебе всё в общих чертах рассказал. Кошка та — древнейший представитель моего вида. Судя по всему, она из самых первых, достигших третьего уровня. После долгих поисков, она нашла решение, как избавиться от обузы в виде симбионта. Убила его, но выжила сама. Правда, как показала практика, много потеряла в силе.
Он секунду помолчал, а потом появился у меня на ногах, и тут же улёгся, вылизывая шёрстку и поглядывая на меня.
— Как оказалось, позже она нашла ещё один способ разделения. Но проверить его не могла по известным причинам, симбионта у неё уже не было. Вот этот второй способ мы, возможно, когда-то опробуем.
— Мне придётся умереть? — усмехнулся я. — Или он гуманнее?
— Про гуманность не скажу, — не поддержал шутку кот, оставаясь серьёзным. — Для всех, кого ты знаешь, ты умрёшь. Точнее, пропадёшь без вести. Для этого тебе просто нужно самому будет стать богом. А два бога в симбиозе быть не могут, нас разделит само мироздание. Разорвёт нашу связь. В принципе, я мог бы возвысить тебя прямо сейчас, но это будет неправильно. Не факт, что сработает. Так что будем ждать. Шансов, что ты возвысишься, не так уж и мало.
— Кстати, — обратился я к Антону Сергеевичу, сидящему на нижней полке напротив меня, вспомнив, что меня интересовало. — А как вообще определили, что во мне есть какая-то непонятная божественность? Что это вообще такое?
— Ну, на самом деле ты далеко не уникален, — тоном нудного препода начал старик. — Божественность просыпается примерно в каждом пятисотом маге. И практически всегда дальше ничего не происходит. Появляется какая-то способность, реже две. Их даже можно развить немного, труды на эту тему тоже есть. Просто обычно они проявляются в глубокой старости. Ты первый зафиксированный случай, насколько мне известно, получения таких способностей в молодости.
— Это хорошо или плохо? — осторожно уточнил я.
— Сложно сказать, — вместо деда ответил Владыко. — Существует версия, что старики просто не успевают развить свои божественные способности для возвышения. Умирают раньше. Но данный случай явно не твой. У тебя, по идее, времени море. Потому к тебе столь огромный интерес.
Он продолжал что-то объяснять, но я резко перестал слушать. Меня просто накрыло ощущением опасности. Это она, моя личная приобретённая божественная способность, одна из трёх. И я тут же напряг свою первую способность, уже свою, ранее мне её поддерживал Мангуст. И постарался просмотреть дальше, чем на тридцать секунд.
Вероятности ветвились, взрывая мозг переизбытком информации, но оно того стоило. Через пятьдесят секунд наш состав сходил с рельс, вагон кувыркался, и мы разбивались, кроша кости о всевозможные выступающие углы и прочие железки вагона. Выживал я один, меня спасал костюм из мира Правнука.
Все вероятности сходились к данному сценарию, и я никак не мог изменить его. Но я, с упорством барана, искал выход, остановив движение времени способностью Мангуста. Единственное, что не спасало, но хоть немного смягчало последствия — срыв стоп-крана. Если я сходу рвану к тамбуру, где он находится, народ всё равно переломается, но выживет почти половина, так как скорость на момент столкновения с чем-то и схода с рельс успеет упасть процентов на тридцать.