- Ты не будешь связываться с Мирахом? – спросил ее Дорван, заваривая чай из трав в какой-то миске, отдаленно напоминавшей котелок. Ясмин покачала головой.
Нет.Он ясно сказал:- « После перехода через портал».
- А разве Тебе не хочется ? – спросил ее Зарьян, посмотрев на Ясмин долгим взглядом. Он сам не мог понять ,почему ему все время хочется смотреть на нее.Он разглядывал ее все внимательнее: -родинку на виске. Тонкий изгиб шеи, ямочку на подбородке и было в этом занятии что-то, отчего пульс учащенно бился в самом горле.
- Она всегда делает так, как скажет Мирах – ответил за нее Дорван, не в силах скрыть недовольство в голосе.
Ясмин же просто молчала, задумчиво глядя в пламя костра.
Зарьяну снилась стена:- старая , обшарпанная. По ней стекали густые, тягучие ручьи крови. За стеной, он ясно слышал, кричала Ясмин. Он не мог различить слов, только голос отчаянные нотки в нем, словно она сдерживала рыдания. Он хотел встать, поспешить ей на помощь, но тело его не слушалось, словно его сковали невидимыми цепями. На миг над ним промелькнуло лицо Дорвана, в его темных глазах отсутствовали зрачки и белки глаз. Там была только непроглядная темнота.Он усмехнулся, и это была не его улыбка, так может скалиться только Нечто. Оно добралось до Дорвана и поработило его. Мантикора почуял это, знакомый запах забил ноздри. Адреналин зашкалило. Зверь рванул наружу, разрывая остатки сна. А Ясмин все кричала и кричала.
Зарьян встал , пошатываясь. Он был как пьяный; все вокруг: - деревья, остатки костра, звездное небо плыло и покачивалось. Человеческий разум Зарьяна подбрасывал ему позднюю догадку: - Дорван подсыпал ему в чай какую-то усыпляющую траву. Зверь же бился, внутри рыча и воя, почти ломая кости, но при этом приводя в чувство.
Он, наконец, разглядел Ясмин прижатую к земле телом Дорвана. Туника на груди была разорвана. Почти полностью обнажив небольшую упругую грудь. Она брыкалась и кричала, пытаясь спихнуть его с себя. В нескольких шагах от нее валялся окровавленный кинжал. На плече же парня красовался кровоточащий глубокий порез. Но он не обращал на это внимания. Обнаженный по пояс снизу так, что было видно его внушительную выпирающую часть тела в очень возбужденном состоянии , которой он прижимался к телу Ясмин. Правой рукой он крепко держал обе ее руки мертвой хваткой, а левой пытался стянуть с нее кожаные штаны. И, только потому, что действовать ему приходилось одной рукой, он до сих пор не преуспел в этом деле.
Ярость наполнила сердце Зарьяна . Ярость живая, горючая, отчаянная. Зверь преисполнился ею и повиновался. Он потек по коже, не совсем понимая как, Зарьян направил его в левую руку. Она стала его зверем. Кожа лопнула, львиный мех затопил ее до локтя, острые когти . словно сталь кинжала из ножен, вырвались наружу.
Зарьян одним шагом добрался до Дорвана и Ясмин и со всей силы полоснул брюнета по спине когтями. Тот взвыл от боли голосом не человеческим. На миг Зарьян заглянул в его глаза: - они были наполнены жуткой тьмой , которую он сам так хорошо знал и ощущал. Дорван выгнул спину ,и в этот момент Ясмин пнула его в ту самую восставшую часть его тела. Он скатился с нее, а Зарьян от всей души и по- человечески ударил его кулаком правой руки прямо в лицо. Дорван всхлипнул. Глаза приобрели обычный вид Нечто опять убегало от Зарьяна. Согнувшись пополам, парень насколько мог быстро, не утруждая себя поиском, штанов ретировался в подлесок.
Ясмин плакала так горько, что у Зарьяна болезненно сжималось все внутри. Но он не знал , как утешить ее. Он не был женщиной, над которой пытались надругаться. Ему никогда не приходилось испытывать хотя бы нечто подобное и поэтому любые слова могли бы прозвучать неискренне.
Она сидела на камне у остатков костра, собрав на груди обрывки туники. Глаза у нее опухли , покраснели. Плечи вздрагивали. Из глаз, из носа все время текли слезы прямо на пепел. Он разлетался в стороны от каждой капли, а звуки, которые она при этом издавала, напоминали вой раненного зверя.
Вздохнув Зарьян взял свой плащ, подошел к ней, накинул и крепко обнял за плечи. Она развернулась в его руках, посмотрела ему в глаза и обвила его шею руками, тесно прижавшись лицом к его груди. Он гладил ее по волосам, осторожно и медленно. Она затихла.
-Ясмин - тихо произнес Зарьян - Все закончилось, постарайся забыть об этом. Он был не в себе, точнее говоря, я видел: - это был не он.
Она подняла голову:
- Я поняла это, но все равно не смогла его убить.
-ну и хорошо что не смогла. Ты не убийца. Ты будущая Верховная Жрица, мать и жена, разве Ты смогла бы с этим жить?
- Всего этого могло бы уже не быть, если бы …
У Зарьяна похолодело внутри от того каким обреченным тоном она произнесла эту фразу.
- Что Ты! Мирах любит Тебя !Он бы все понял.
Она снова посмотрела на него долгим взглядом, и было в ее глазах какое-то откровение, но он не понял какое именно. Она словно хотела что-то сказать. Но не могла решить стоит ей это делать или нет. В конце концов, она сказала совсем другие слова:
- У Дорвана земля горела под ногами. Он понимал, что « переход завесы» ему не пережить.
- Он говорил об этом. Но я думаю, что он уже решил для себя в поселение не возвращаться и пытался , напоследок отомстить Мираху. А я его не понял и не догадался, что он задумал такое. Прости!
- Зарьян! уж Ты точно ни в чем не виноват. Ты спас меня!
- Я не сумел уберечь Тебя от опасности. Я должен был внимательнее следить за ним. У меня были предчувствия. – он говорил искренне. Зарьян был недоволен собой. Инстинкт Мантикоры подсказывал ему, Дорван – Зло, он обозначился на радаре, но человеческий разум не смог убедить его в этом. Все могло бы кончиться плохо. Если бы Ясмин пришлось бы жить с этой печалью – жертвы насилия, он до конца своих дней не смог бы простить себе этого. И. даже не потому, что он обещал Мираху беречь его невесту. Ясмин стала ему дорога, как никто на свете. Ему просто необходимо было видеть чистый свет в ее глазах, улыбку. Он от всего сердца желал видеть ее счастливой , даже в объятиях другого.
Обнимая ее, утешая в эту минуту, он наконец-то понял то, что ощущал сердцем: - эту приятно томящую тревогу последних дней – Он любит ее!
В голове взорвался фейерверк чувств. Ошеломление, радость, восторг и боль :- все это перемешалось в дикий коктейль и, оглушенный, Зарьян замер, продолжая сжимать в объятиях Ясмин.
Она зашевелилась. Приподняв полы плаща, потянула Зарьяна за рубашку. Прижалась к нему, уткнулась лицом ему в грудь и затихла. Кажется ,задремала. Зарьян осторожно прижал ее к сердцу. Оно билось, безумно счастливое и отчаянно несчастное одновременно. Ему не хотелось думать о том, что Ясмин принадлежит другому или о том, что может быть скоро все это будет не важно. Потому, что еще неизвестно сможет ли Зарьян научиться управлять своим Зверем, использовать его силу в борьбе с жутким Нечто. Если он победит. Он потеряет Ясмин, но сохранит ее образ в сердце как жгучую больную память, но ей откроет дорогу в величие, счастье и благословенное будущее. Если нет ,потеряно будет все. Он не должен . ради нее, ради ее счастья облажаться.
Об этом Зарьян думал всю ночь, не в силах сомкнуть глаз и , даже не смел пошевелиться , чтобы не потревожить Ясмин.
Глава 5
Прошел день с того момента как Ясмин и Зарьян вошли в портал и вышли с другой стороны в двенадцатой части резервации, на берегу моря.
Это было иначе, чем в Москве. Пройдя подлеском несколько километров, они наткнулись на странно переплетенные кусты в виде арки. Они нырнули под эту арку. Под ней оказался спуск :- старые пахнущие хладом старинных замков ступени ведущие к массивной дубовой двери. Она отворилась с гулким долгим скрипом и за ней : - это чудо!- открылось взору бескрайнее, наполняющее легкие озоном, настоящее море. Полдня они шли по песку. Ноги увязали во влажной дороге, оставляя глубокие следы в мгновение заполняющиеся водой. Затем пошла мелкая галька. Прибой бежал к берегу веселыми барашками, омывая мелкие камешки. Солнце покрылось оранжевой пленкой и медленно опускалось в воду.Пришло время остановиться на ночлег и связаться с Мирахом.