— Текстильные магазины еще открыты? — спросил Андрей у начальника смены.
— «Дом и уют» на первом открыт, хозяйка здесь. Она всегда сама отдел закрывать приезжает.
Крестоносцев лично попросил владелицу магазина выдать в счет аренды десять теплых пледов. Разбросал под стенкой ближе к входу, как раз и Володя подоспел с огромной упаковкой собачьего корма.
— Ух ты, ничего себе! — пораженно уставился на разбросанные пледы.
— У всех должно быть Рождество, — лаконично ответил Крестоносцев, — даже если мы не в Стамбуле.
— А если нагадят? — спросил один из охранников.
— А ты не спи с утра, открой дверь и выпусти животных, они умные. Сами под себя гадить не будут, — посоветовал Володя.
— Плачу отдельно за каждую кучу и за каждую лужу, — обратил на себя внимание Крестоносцев.
— Все в порядке, не переживайте, Андрей Григорьевич, и выведем, и накормим, и напоим, — успокоил его начальник смены, — что ж мы, хуже турков?
Магазины закрывались, здание «Плазы» практически опустело. Собаки, сытые и отогревшиеся, разбрелись по пледам. Андрей подошел к палевому псу и присел на корточки.
— Согрелся? — он погладил лохматую спину и усмехнулся, поймав совершенно человечий взгляд собачьих глаз. Благодарный и очень счастливый.
Выйдя из здания, Андрей снова увидел кота, тот сидел у двери и жалобно заглядывал внутрь.
— И ты хочешь в Турцию? — спросил Крестоносцев. — Там хорошо, ультра-олл-инклюзив!
Потом посмотрел через окна на лежащих на пледах собак и решил, что это не самая лучшая идея.
— Ладно, — вздохнул он, — поехали ко мне греться, надо же и мне добрые дела делать, Агнешке помогать. А там, если повезет, я тебя ей сплавлю.
Он подхватил кота и направился к машине. По дороге пришел ответ от приятеля-доктора, тот изучил диагноз мамы Агнешки и сообщил Андрею, что случай несложный, операция относительно недорогая. Конечно, Крестоносцев не был настолько оторван от реальности, чтобы не понимать — то, что для него недорого, для обычных жителей города целое состояние. Как для мамы Агнешки.
Интересно, какие она любит цветы? Какие бы ни любила, а орхидеи ей точно понравятся, белые, как ее кожа. По дороге Андрей заехал в круглосуточный супермаркет и купил коту приданое — начиная от лотка и заканчивая специальной штукой, о которую воспитанные коты точат когти.
Когда ложился спать, к нему под бок запрыгнул и затарахтел вымытый и высушенный кот. Андрей подумал, что пока не будет дарить его Агнешке — как раз под предлогом посмотреть кота можно будет пригласить к себе в гости Агнешку с мамой. Конечно, после клиники, куда он уже записал Марию на прием. Зато можно попросить девочку придумать ему имя.
Уже лежа в постели, Андрей поймал себя на том, что гадает, какого цвета у Марии глаза. Решил, что такие как у Агнешки — карие, почти шоколадные. И уже знал, что с утра обязательно поедет к ним, чтобы это проверить. И, конечно, привезти подарки, какое же Рождество без подарков?
— Что, сынок, ты доволен?
— Ммм… Пожалуй, да, я рад, что моя Посланница справилась.
— Твоя Посланница просто чудо, — Она ласково смотрела на экран, где Агнешка улыбалась во сне.
— Это моя лучшая, — улыбнулся Он.
— Их трое, тех, кто захотели измениться и изменить свою жизнь, как я тебе и обещала.
— Спасибо, мама… — Он повернулся к пульту, чуть помедлил и нажал «Остановить процесс». — Ты сама ее зажжешь?
— Конечно! — Она подошла к большому круглому подсвечнику и поднесла к фитилю свечи ладонь.
Над Перекрестком вспыхнула и загорелась Вифлеемская звезда, озаряя город и всю Землю, трещины в пространстве задрожали и начали конвульсивно затягиваться, будто их склеивала невидимая сила. Остался один единственный разлом, та самая расщелина, из которой в Мир вошел его князь.
10. Побежденные...
— Отбой! Он передумал! — радостно крикнул один из архангелов, исчадия тут же поджали хвосты и побросали оружие.
Их отлавливали и заставляли прыгать в расщелину. Когда вся рать была сброшена вниз, архистратиг пристально посмотрел по сторонам и громогласно объявил:
— А теперь Рогатый. Я сказал, Рогатый!
От тумана отделилась тень, и в центр Перекрестка шагнул Первый.
— Что, отсиживался в сторонке, пока твоих в фарш мололи? — неприязненно спросил архистратиг.
— Ой, Миша, я тебя умоляю, к чему этот пафос! — поморщился Первый. — Одним больше, одним меньше, невелика потеря.
— Вот не видел тебя несколько тысяч лет, и еще бы столько не видать! — проворчал архистратиг.
— А как же Армагеддон?