- Так ты что, больше Фокса не видел? - спросил Жеглов.
- Откуда? Мы с ним дошли до дома, где он у бабы живет, и я отвалил.
Баба, в данном конкретном случае, это Ингрид Соболевская. Получается, что когда Лариса встречалась с Фоксом и строила с ним планы на переезд в Крым, Фокс всё ещё жил с Ингрид в её квартире. Правда, Ингрид сказала Шарапову, что Фокс всего лишь заходил за бритвой: «У него "жиллет" - хорошая заграничная бритва, и он ею очень дорожил». Но это означает, что на встречу с Ларисой Фокс отправился прямо от Соболевской: не небритым ведь он ходил неделями, и не со щетиной (тогда это было не модно) пришел на свидание к даме!
Удивительно ли, что Лариса Груздева что называется доигралась? Сначала Зелентул, потом Фокс! Запутанные отношения, сплошные любовные треугольники, неразборчивость в связях...
Разумеется, при таких обстоятельствах, Лариса не делилась ни с сестрой, ни с подружками обстоятельствами своего романа с Фоксом. Роман с женатым мужчиной несомненно порочил честную советскую женщину, но статус тайной второй любовницы формально свободного мужчины бил и по чисто женскому самолюбию, и по статусу Ларисы. По всей видимости, Фокс каким-то образом замотивировал Ларисе свою необходимость поддерживать близкие отношения с Ингрид до самого отъезда в Крым. И тогда получается, что письмо Ингрид, в которой та сообщает Ларисе о разрыве с «Моим приключением», скорее всего получено Груздевой буквально накануне последней встречи с Фоксом. И рассказать сестре о своих планах Лариса просто не успевает.
Однако, есть и более зловещий вариант. Вполне возможно, что Если Ингрид лжёт Ларисе о расставании с Фоксом. Они продолжают тайно встречаться, имитируя перед Ларисой свой разрыв. Тогда, подкладывая в постель Ларисы своего сожителя, Ингрид оказывается явно замешанной во всех последующих событиях. Включая убийство.
Я уже писал, что, скорее всего под именем Ингрид Карловны Соболевской Вайнеры явно вывели известную актрису Зою Фёдорову. Федорова была осведомительницей органов госбезопасности и в годы войны работала в среде «дружественных иностранцев», родила ребенка от американца, после войны попала в лагеря, потом вышла и продолжила сниматься. Мимо такой яркой женщины со столь интересной судьбой Вайнеры пройти, конечно, не могли. В годы, когда писался роман, она была ещё жива, ещё снималась. А в 1981 году Зою Федорову убили неизвестные в собственной квартире.
Не наступила Эра Милосердия и для Вари Синичкиной. Говорухин, снимая свой знаменитый сериал, никак не мог понять: как же так? Уж Варя-то с Володей все сделали правильно: познакомились, спасая младенца, сдружились в битвах за урожай, сразу после секса помчались в ЗАГС.
Но нет, в перечне доступных госуслуг семейного счастья не оказалось:
- После праздника приходите. Инспектор сейчас болеет, а я только по регистрации смерти... , — строго сказала пожилая тетя с ревматическими пальцами.
Варя Синичкина и Володя Шарапов все делали правильно. Но жизнь Шарапова выкупил своей кровью его бывший однополчанин Левченко, а вот Варю погибла так же, как и легкомысленная и социально безответственная Лариса Груздева, от бандитской пули.
Но это уже совсем другая история.
Последнее чаепитие
Как мы уже писали, никаких случайностей, несуразностей, глупых обмолвок в ключевой сцене детективного романа быть не должно и не может. Если сосед Груздевых, сообщивший Жеглову, что видел Илью Сергеевича во время футбольного матча не глядел на часы и не разбирался в футболе, то оба эти обстоятельства сыграли и в обвинении, и в реабилитации Груздева решающую роль. Глуповатый, деревенского происхождения Липатников («Липатниковы мы»), кстати, выглядит довольно едкой пародией на героев Виля Липатова с его «Деревенским детективом». Анискин и Боттичелли, Анискин и Фантомас, Анискин и Фокс.
В случае с интерпретацией Жегловым (да Шараповым тоже) ориентировочных показаний Липатникова, мы сталкиваемся с одной из особенностей детектива, написанного от первого лица: персонажи могут ошибаться, путаться, могут лгать, но автор не обязан сообщать нам об этом. Ошибаться и пускать читателя по ложному следу может и сам главный герой, и его антагонисты, и свидетели.
С этих позиций мы и оценим показания других допрошенных по делу Груздевой людей. Но сначала вернемся к пресловутому протоколу осмотра места проишествия: