Соловьев, чертыхаясь, отсыпал нам в кулек, свернутый из газеты, крупного желтого песка, и, пока он был поглощен этим делом, понукаемый быстрым жегловским баритончиком».
Что мы здесь имеем? Во-первых — Коканд. Во-вторых сестра из Коканда именно жене Соловьёва прислала эту посылку с сахаром.
Совершенно очевидно, что Соловьёв это русский, скорее всего москвич, и вся его семья тоже коренные жители Центральной России. Но есть ещё один нюанс. То обстоятельство, что Узбекистан в голодные военные годы приютил множество эвакуированных из Европейской части СССР было хорошо известно, хорошо знакомо советской интеллигенции. Многие деятели искусства, режиссеры, актеры, писатели с ностальгией вспоминали о времени, проведенном в гостеприимной южной республике, главным образом в Ташкенте. Отношение советских людей, в том числе множества детей, спасенных от войны и голодной смерти, к узбекскому периоду своей судьбы было столь сильным, столь ярким и глубоким, что Коканд в контексте романа мог восприниматься только, как место эвакуации золовки Соловьёва.
Итак, мы имеем довольно прозрачный намёк на то, что золовка Соловьёва в военные годы была эвакуирована в Коканд, осела там, обстроилась, получила доступ к дефицитным продуктам и отправила «переточку» сестре в Москву. Пока ничего странного или зловещего мы здесь не видим, хотя некий запашок «чёрного рынка» уже начал витать в атмосфере.
Что ж, последуем дальше. Очевидно, что золовка Соловьёва эвакуировалась не сама по себе, а с родным заводом или учреждением. Что за учреждения или предприятия эвакуировались в годы войны в Коканд? Самым известным из них был Московский химико-технологический институт. Воспоминания химиков-технологов о пребывании в сытом и теплом Коканде публикуются в печати до сих пор. В составе научных дисциплин института были и химики-фармацевты.
Вот это уже теплее. Золовка Соловьёва, сестра его жены была, скорее всего, лаборанткой при химико-фармацевтической кафедре, имела доступ к разного рода лекарственным и наркотическим препаратам, сбывала их на «чёрном рынке» или меняла на дефицитные продукты. А сами эти продукты, вот же сахар, легко можно было реализовать в голодной Москве за очень хорошие деньги и прочие ценности. Вот жена Соловьёва этим и занималась: сбывала продукты и лекарства (с наркотиками она вряд ли бы стала иметь дело) в Москве.
Как можно проверить эту версию? Версию эту проверить несложно. Вайнеры работали над проектом книги о послевоенном МУРе параллельно с Хруцким, работали с опорой на одни и те же уголовные дела. Разумеется, авторы вносили в свои творения эпизоды этих дел в измененном, творчески переосмысленном виде. Но если какие-то детали у Вайнеров и у Хруцкого совпадают, то значит и в реальных уголовных делах нечто подобное тоже было.
И действительно, если прочесть «Четвертый эшелон» Хруцкого (в котором мы встречаем и «Черную кошку», и явных прототипов Фокса, Щеглова, Шарапова, Вари Синичкиной), то и образ женщины-спекулянтки, которая на хлебном Юге пристроилась к фармакологии и спекулирует лекарствами, наркотиками и продуктами в нём тоже есть. Это Зульфия Валиева, провизор-аптекарь из Баку, коммерческая и преступная деятельность которой достигала и столицы нашей Родины.
Если золовка Соловьёва действительно спекулировала в Коканде и Москве (через сестру) лекарствами и продуктами, становится понятным как именно Фокс и компания, то есть спецгруппа МГБ по изъятию неправедно нажитых ценностей, завербовала самого Соловьёва. На компромате и завербовала. С учётом того, что сотрудников милиции в общем-то вербовать было запрещено. Но тех, кто уже попался на горячем, было можно и вербовать, и допрашивать — как же иначе?
Иначе и быть не могло.
Дайте рублик, господин хороший...
Один из самых колоритных героев (или антигероев) «Эры Милосердия» это Петя Ручечник. В фильме его прекрасно сыграл Евгений Евстигнеев: эдакий аристократ преступного мира, умеющий пустить пыль в глаза, но в минуту опасности — трусливый и злобный человечишко. Он боится милиции, боится Фокса, но беззащитную подругу легко предаёт. Но есть в этом персонаже и более зияющие глубины, чем зритель улавливает на первый взгляд. И, разумеется, Ручечник тоже секретный сотрудник МГБ.
Для начала давайте познакомимся с этим добрым молодцем:
«Слушай, Глеб, а откуда у него кличка такая - Ручечник? - А-а, это смешно. Мы сперва думали, от его первой профессии - ручки вышибать. - Это как? - А вот так: подходит он к любому джентльмену, желательно иностранцу, и начинает его радостно хлопать по плечам, по груди, хохочет, кричит: "Здорово, Боря!" - или там Коля, Вася - как хочет. Декорация такая, что он, мол, обознался, принял человека за старого друга. Потом выясняется - у него аж слезы от стыда на глазах. Извиняется, уходит...