Выбрать главу

Дело Груздева, как мы помним, куда-то носил Жеглов. Очевидно, он хотел вернуть его на место незаметно для Шарапова, так же, как незаметно его взял. Но Шарапов вернулся раньше, и Жеглов вынужден был скандалом прикрывать сам факт того, что брал дело без ведома подчиненного. Жеглов, видимо, показывал это кому-то, консультировался и получал указания.

После чего и решил брать Фокса любой ценой.

Пролог

— Скажите, а как Вы познакомились с Фоксом?

— Познакомился я с ним в эстонском городке Валга. Так уж получилось, что в июле 1941 года N-ская стрелковая дивизия Западного фронта, в которой я проходил срочную службу, была вдребезги разбита немцами, и попал я прямо в плен. Условия в лагере были беспредельными, нас почти не кормили, постоянно били, за малейшую провинность расстреливали. Вши заедали... Подыхать вот так в свои девятнадцать лет мне вовсе не хотелось, и я принял предложение земляка стать лагерным «капо», то есть поступил служить в лагерную охрану. Паек стал вполне терпимым, плюс расстрел от немцев мне уже не грозил, наоборот, я стал рулить жизнями вчерашних собратьев по несчастью. Особо я не зверствовал, но и поблажек никому не давал. Словом, служил как положено.

— В школу абвера Вас сам Фокс устроил?

— Нет, это уж ближе к зиме меня присмотрели заезжие абверовцы. Побеседовали, анкету заставили заполнить, биографию. Психилогические тесты проводили хитрые. Ну, и отправили на учёбу в Валгу, в школу «Русская дружина». Школа наша официально считалась полицейской, но по факту готовила радистов и агентов-резидентов в советском тылу. Фокс преподавал в ней тактику советских органов госбезопасности и правила поведения на допросах. Толково преподавал и грамотно, на всю жизнь мне потом пригодилось. Школу он эту прошёл изнутри, как сам говорил: служил в НКВД, потом за какое-то лихое дело пошёл под трибунал, и немцы его освободили уже из Минского централа.

- Главное в нашем деле – фарт. Если есть фарт, то и лягавые тебя не прихватят, он им все глаза запорошит и мозг затуманит, - говаривал Фокс. – Но есть ньюансы. Любил он такое учёное словцо порой ввернуть. С подковырочкой.

Дальше объяснял он нам, как не попадать в сектор обзора милицейского патруля, как не привлечь внимание в толпе, как отбазариться, коли остановят.

- Если волына на кармане, сразу обнажай ствол и вали всех, - поучал Фокс. - Начнут шмонать, уже не отвертишься. Если прёшь чистый, баклань по-свойски, лягавый тоже человек, из народа недалеко вышедший. Ему подвиги ни к чему, хотел бы геройствовать - на фронте бы загибался.

Но на случай, если крепко прижмут, Фокс советовал брать на себя какую ни есть мелкую уголовку. Дескать, у Советов сейчас с пополнением напряженка, долго думать не будут, забреют в штрафную роту. А там фронт, передовая, «хенде хох» и «нихт шиссен!» На допросе заветное слово скажешь и тебя прямо в славную Валгу обратно отвезут.

- Если сможешь от реальных ментов отмазаться, да ещё и зеленку потом сломать, цены тебе не будет. В постоянный состав попадёшь, преподавать тактику станешь. Как я. Школа расширяться скоро будет, толковые ребята потребуются, с реальным опытом ходок на ту сторону и обратно.

Долго ли, коротко ли, а начали нас готовить к переброске. Группа – старшой, радист и я, мальчик на все руки. Прикрывай радиста на передаче, неси охранение на марше и на привале, попеременке со старшим. Минирование железки опять же на мне, складов-мостов всяких, чего там ещё в командировке укажут. Чему надо, меня обучили, остальное, сказали, с опытом придёт. Куда-зачем летим, об том знал только старшой. Паспорта и справки нам выправили, денег отсыпали без жмотства. Дензнаков–то советских им в Белоруссии и Прибалтике без счёта досталось. И сбросили нас, грешных, с парашютами неведомо куда. Нам с радистом, стало быть, неведомо.

— И чем Ваша группа занималась в советском тылу?

— Командировка у нас обширная была, судя по снаряжению. Да только подвиги совершать во имя фюрера и Германии я не собирался. За пазухой был у меня «вальтер» с разрывными пулями, на случай засады при приземлении. Как собрал я парашют и присыпал снежком, да собрались мы всей нашей компанией, так я по заветам Фокса, не говоря худого слова, и положил обоих попутчиков на месте. «Сидора» их забрал и ходу! Часа через четыре по запаху дымка вышел к деревеньке и там зашухарился. Риск, конечно, был большой, да уж тут я на фарт свой понадеялся. Бабке, что меня приняла, сказался дезертиром, забритым на фронт по беспределу с язвой желудка, идущим пешим порядком жаловаться прокурору.