— Здравствуй, Жеглов, — сказал Панков, и в его приветствии тоже неуловимо смешались одобрение и усмешка, — видимо, они давно и хорошо знали друг друга. Потом он оглядел нас и сказал бодро: — Здорóво, сыскари, добры молодцы!..
Следователь прокуратуры Панков был стар, тщедушен, и выражение лица у него было сонное. А может, мне так казалось из-за того, что глаза у него всё время были прищурены под старомодными очками без оправы. Панков снял и аккуратно поставил в углу прихожей галоши, вовсю светившие своей алой байковой подкладкой. И большой чёрный зонт он раскрыл и приспособил сушиться на кухне. Потом вошёл в комнату, мельком глянул на убитую, потёр зябнущие ладони, что-то шепнул Жеглову и наконец распорядился:
— Благословясь, приступим. Слушай мою команду: не суетиться, руками ничего не хватать, обо всём любопытном информировать меня. Начинайте.
Жеглов повернулся ко мне:
— Ты, Шарапов, будешь писать протокол…
— Я?!!
— Конечно ты. Бери блокнот наизготовку, пиши быстро, но обязательно разборчиво. Привыкай…
«…Осмотр производится в дневное время, — записывал я под диктовку Жеглова, — в пасмурную погоду, освещение естественное… комната размером 5x3,5 метра, прямоугольная, окно одно, трёхстворчатое, обращено на северо-запад… входная дверь и окна в комнате и на кухне к началу осмотра были заперты и видимых повреждений не имеют…»
Немного погодя вышли на кухню перекурить, и я спросил Жеглова, какой толк от старичка Панкова, который, отдав ещё несколько распоряжений, на мой взгляд довольно пустяковых, уютно устроился в кресле и, казалось, отключился от всего, происходящего в квартире.
— Э, нет, друг ситный, — сказал Жеглов, — этот старичок борозды не испортит, старый розыскной волк. Он такие убийства разматывал, что тебе и не снилось. Одно — в Шестом проезде Рощинском мы вместе раскрывали, обоих нас потом поощрили: по путёвке дали в дом отдыха… Да и закон требует, чтобы дела по убийству вела прокуратура. Но это, так сказать, оформление, а розыск, вся оперативная работа всё равно за нами остаётся.
Будто учуяв, что о нём речь, в кухню вошёл Панков, положил перед Жегловым на газете продолговатый кусочек металла:
— Ну-с, Глеб Георгиевич, имеется пуля. Какие будут суждения? — И вдруг засмеялся старческим перхающим смехом.
Жеглов достал из кармана лупу, взял у Панкова пинцет и, поворачивая в разные стороны, принялся рассматривать вещдок. Крутил он её, вертел, присматривался, чуть ли не нюхал, я всё ждал, что он её на зуб попробует. Чего там рассматривать — пуля как пуля, обычная пистолетная пуля…
— Надо гильзу поискать, оно надёжней будет… — сказал Жеглов.
Панков, ухмыляясь, заметил:
— Ещё лучше было бы посмотреть само оружие.
Жеглов, поскрипывая щегольскими своими сапожками, прошёлся по кухне, крепко потёр обеими ладонями лоб и сообщил:
— Значитца, так, Сергей Ипатьич: пуля эта — 6,35, от «омеги» или «байярда».
Я от удивления раскрыл рот — каких уж только я пуль не навидался и, конечно, могу отличить винтовочную от револьверной. Но назвать систему оружия — это действительно номер! Как бы сочувствуя мне, Панков скромно спросил Жеглова:
— Из чего сие следует, сударь мой?
— Из пули, Сергей Ипатьич, — хладнокровно сказал Жеглов. — Шесть нарезов с левым направлением, почерк вполне заметный!
— Тогда как вы объясните это? — Панков достал из кармана аккуратный газетный пакетик, развернул его, вынул из ваты гильзу, небольшую, медно-жёлтую, с отчётливой вмятиной от бойка на донышке. — Гильза, судя по маркировке, наша, отечественная…
— А где была? — торопливо спросил Жеглов.
— Там, где ей положено, слева от тела; надо полагать, нормально выброшена отражателем.
— Хм, гильза наверняка отечественная. Ну что ж, запишем это в загадки… — Жеглов задумался. — Всё равно надо оружие искать. Пошли…
Большая часть комнаты — по стенам — была уже осмотрена, оставался только главный узел — центр комнаты, тело и стол.
Жеглов спросил Надю, было ли в доме оружие. Она покачала головой, молча пожала плечами; тогда Жеглов сказал Пасюку и Грише:
— Разделите между собой помещение и ещё раз пройдитесь по всем укромным местам, поищите оружие и всё, что к нему может иметь отношение. Быстро! — Потом повернулся ко мне: — Записывай!
«…Квартира чисто убрана, беспорядка ни в чём не наблюдается, по заявлению сестры убитой, предметы обстановки находятся на обычных местах…