В общем, друзьям будет, о чем рассказать и без упоминания оборотней. Аирен жила в лесу и видела мертвые поселения! Но об этом позже.
Сначала ей предстоял неприятный звонок.
Аирен вздохнула и нажала кнопку вызова, держа телефон на некотором расстоянии от уха.
Но мама не кричала, она молчаливо подняла трубку и стала ждать. После виноватого «привет» от дочери последовала фраза, которая пугала куда больше истерик и ругани.
«Ничего не хочешь мне сказать?»
Сначала Аирен думала оправдываться за все грехи на свете, но потом поняла бессмысленность этого и просто извинилась. Мама некоторое время дулась, но чуть погодя, дочь сумела ее разговорить и разузнать, как дела дома. Воданд все сидел в своей комнате, смотрел за ее собакой, Стасий, младший брат, наоборот, почти не появлялся там и зависал с друзьями, папа по-прежнему в командировке. Как всегда, в общем.
Другу Матвею Аирен набирать не стала. Рассказать о своих приключениях? Не при оборотне же. Поэтому она открыла сообщения и кратенько рассказала подругам и друзьям, что все в порядке, она жива-здорова и уже вечером с кейсом обалденных историй выезжает в Арийск. А завтра она бы с удовольствием прогулялась по центру и посидела в кафешке с Матвеем.
Матвей был добрым и немного депрессивным всезнайкой-отличником, и с Аирен, как ни странно, у них сложились очень доверительные отношения. Он мало кому доверял и всегда хранил секреты подруги просто потому, что любил владеть информацией и знать больше остальных. Наверное, именно поэтому Матвей без какой-либо подготовки поступил в престижный вуз на бюджет.
Время за разговорами на холме пролетело незаметно. Аирен вздрогнула, когда ей на руку упала первая капля, принесенная порывом ветра. Загремело тоже внезапно.
Стихия набирала мощь: ветер окончательно испортил ей прическу, и Аирен боялась, что не сможет потом расчесаться без дополнительных средств. С собой у нее такого не было, а ехать в поезде придется долго. Неужели попутчики будут видеть ее лохматым пугалом?
Вот уж нет!
Аирен схватила резинку и как можно туже затянула хвост.
Уши Эвиса прижались к шее.
— Надо уходить, тут становится опасно.
Да, и вправду.
Небо рассекла электрическая змея-молния, озарив горизонт неоновым зеленоватым светом. Молния в поле вызывала опасения.
На часах уже четыре, а поезд приезжает в полвосьмого. А до остановки пешком не успеть. А ведь и вещи еще нужно забрать! И пусть Аирен всю дорогу к холму кричала, что Эвис, едва рысивший по лесу, несется со сверхскоростью и ей страшно.
Она знала, что этот зверь может бежать намного быстрее. И это теперь потребуется.
Аирен испытывала странное чувство.
Ее парень, которым Эвис незамедлительно стал, был и транспортом одновременно. До этого ее никто даже на руках не носил. А оборотень сам предложил ее покатать и не возражал, что она хватается за густой мех и сжимает его бока ногами.
Эвис оказался очень милым при всей своей показушной ершистости. При ней он открыл себя совсем с другой стороны, показав, каким обходительным и внимательным он может быть.
Аирен постепенно осмелела, немного привыкла к скорости и тряске, и даже расслабила руки. Эвис это почувствовал, и ей показалось, что его бег стал еще мягче. Он долго мчался молча, но, полпути спустя, когда проблемный участок с буреломом оказался позади, он остановился, смотря куда-то вперед.
— Что там? — насторожилась Аирен, прижимаясь к волчьей шее.
— Ничего, просто задумался, — отрешенно ответил оборотень, и, выдержав какую-то неловкую паузу, спросил: — Скажи, а ты вернешься?
Аирен вздрогнула от той интонации, с которой оборотень произнес вопрос. Какое-то странное и непередаваемое одиночество заполнило ее, заставив все внутри сжаться. Эвис понял ее без слов.
— А если я скажу, что ты сегодня не успеешь на поезд… Сильно разозлишься?
— В смысле не успею⁈ — испугалась Аирен. Как это, не успеет? Она всем пообещала, что вернется завтра, у нее последние дни каникул, подготовка к университету, множество дел, которые ждали, пока она за них возьмется. Мама, наконец, не выдержит, что дочь пропала еще на четыре дня. — Мне нужно домой!
Оборотень почесал шею и повернул голову к трем деревянным столбам, украшенных рогами коз и оленей, обмотанных чем-то темным, давно высохшим. Вот и признаки цивилизации, только какие-то зловещие и совершенно не внушающие доверия. Молния осветила алтарь холодным жестким светом.