– Она ее доломала? – спросила Оливия довольным голосом, и лицо ее расплылось в невольной улыбке.
Ясно представляя себе всю картину, молодая женщина впервые за время своего возвращения искренне и легко рассмеялась.
Они говорили «Джорди», произносили ее имя, беспокоя больное место, но от этого было и больно, и сладко.
– Подожди, – опомнилась Оливия, и взгляд ее стал серьезным, а в глазах появилась надежда. – А Бали? Он ведь здесь?
Эрика отрицательно покачала головой.
– Джорди взяла его с собой? – удивилась хозяйка пансионата.
– Я не знаю. Но его нет с того дня, как она ушла. Кстати, должны ли мы сообщить в полицию о ее исчезновении? – спросила Эрика.
Она должна была об этом спросить.
– Нет, – тихо, но твердо ответила Оливия. – Всю ответственность я беру на себя. Полиция не будет ее искать.
Они опять было замолчали, но молчание было невыносимым, поэтому Оливия, хоть и знала ответ, спросила:
– А она не сказала Майклу, куда собирается?
– Нет. Не сказала. Майкл просто говорит, чтобы мы за нее не переживали и на нее не сердились. Она не могла остаться. И это правда. Я все видела своими глазами. Она бы убила себя, если бы осталась еще хоть на день. Хорошо, что всю крышу не разнесла.
Оливия опять улыбнулась. Мысль о том, что Джорди бушевала во время ее отсутствия, грела изнывающую от тоски душу.
Наконец, Эрика ушла вниз распорядиться об ужине, и хозяйка пансионата осталась одна. Она с новой силой почувствовала, насколько ей одиноко без Джорди там, где всегда было радостно и хорошо. Выйдя в коридор, Оливия направилась туда, куда только и могла пойти – в комнату девушки. Там она осторожно, чтобы не дай бог не потревожить оставленный Джорди порядок вещей, прошла вглубь и опустилась в кресло-качалку, перекочевавшее в комнату Джорди еще с тех времен, когда в кабинете Оливии шел ремонт, а Джорди вывихнула ногу и хозяйка пансионата взялась за ней присматривать, совершенно не подозревая, к чему это приведет.
Оливия закрыла глаза, позволяя мерному качанию кресла убаюкивать себя, а себе, наконец, позволяя слезы. Тихие беззвучные слезы.
Глава 47. Без Джорди
Наступила и прошла осень. Вслед за нею зима. Весной Грегуар согласился прилететь на свой бракоразводный процесс и тем самым завершить его.
Он сдержал слово, и вот, в конце апреля Оливия с Грегуаром стояли около здания городской ратуши Аугсбурга. Свободные друг от друга. Несмотря на то, что Оливия рассчитывала находиться в совершенно другом состоянии по завершению развода, не одна, а с любимым человеком, она все равно была очень рада своей вновь обретенной свободе.
Они с Грегуаром молчали. Последние минуты в обществе человека, который, как когда-то Оливия надеялась, станет ей опорой на всю жизнь, ее тяготили.
Грегуар в свои тридцать пять лет был высоким крупным мужчиной с густыми вьющимися волосами. Оливия помнила, как в молодости они были длинными, и он заделывал их в хвост. Сейчас же ее бывший муж носил короткую стрижку. Хвост не подходил к имиджу сенатора штата.
Они очень много пережили вместе, но Оливия не чувствовала связи. Она смотрела на этого мужчину, знала, что он любит ее, но также знала, что он никогда не любил ее так. Так, как Джорди. Он всегда любил ее для себя, не для нее.
И как раз в этот момент неловкого молчания она увидела, как по ступенькам к ним навстречу взбегал прокурор, бывший им с Грегуаром очень хорошим знакомым.
– Оливия! Грегуар! – радостно воскликнул Отмар, увидев их. – Что вы делаете возле городской мэрии? Опять женитесь?
– В этот раз наоборот, – ответил Грегуар, приветствуя старого друга. – Мы только что развелись. Можешь поздравить нас.
После того как прошло первое удивление, Отмар Шпрингер внимательно посмотрел сначала на Оливию, потому на Грегуара.
Женщина, которую он давно знал и которая всегда казалась ему образцом женственности, рядом с которой можно было представить исключительно сильного и властного мужчину, освободившись от оного, выглядела спокойной, как всегда прекрасной и... счастливой.
- Что-то, я посмотрю, бывшая невеста довольна больше бывшего жениха, – проговорил прокурор, стараясь шуткой развеять возникшее в груди тяжелое чувство. Эти двое всегда казались ему чудесной парой.
Все засмеялись.
– Так ты теперь свободна? – опять в шутку спросил Отмар. – И я могу попытать счастья?
Оливия с улыбкой покачала головой.
– Нет, я не свободна.
– А сейчас начинается самое интересное, – с раздражением произнес Грегуар, выпрямляясь и глядя поверх их голов, ясно давая понять, как он сыт по горло этой темой.
– Вот как, – уже без энтузиазма проговорил Отмар, откидывая полы пиджака и кладя руки на пояс. По-деловому. – Кто это? Это может быть либо мальчик, либо старик. Других мужчин в твоем заведении, из которого ты не выбираешься на свет божий, не водится. Я его знаю?