Упав на колени, она выдохнула, глядя на место, куда исчезла уродливая полосатая голова.
Эпопеева не чувствовала триумфа от победы, она осознала, что просто в очередной раз удача улыбнулась ей, предварительно бросив на грань жизни и смерти. Дождь всё усиливался, подгоняемый холодными порывами ветра.
Повернув голову, она заметила брошенное в стороне белое тело.
Сначала Эльвира не верила, что это взаправду, и вовсе не сон, но жуткая картина перед глазами не исчезала. Изгоняющая не принимала этого, она отказывалась верить в то, что её единственный друг, которому она доверяла, покинул её.
Из последних сил она подползла к лошадиной голове и обхватила ее руками, гладя по мохнатым щекам и носу.
– Асик! Нет, не смей! Ты должен выжить! Ты же из другого мира!
Эльвира окинула взглядом тело с переломанным позвоночником и ногами, вырванными кусками мяса на животе и плече. Плоть иномирного коня мало чем отличалась от местных лошадей, разве другим оттенком, больше уходя в фиолетовый. Если не вглядываться. Но изгоняющая не могла не смотреть, это бы противоречило её природе.
Помимо сосудов, несущих кровь, были и другие переплетения, плохо заметные, но такие же плотные как кровеносная система...
– Из другого, – слабо просипел едо-тень.
– Ты жив? – Эльвира не верила своему счастью, пока Асириус не разомкнул глаза, полные холода и отчуждения.
– Как я могу тебе помочь? Ты сможешь поправиться? Я не знаю о вашей природе, но всё что угодно! Что я могу...
– Я не умру, – тихо перебил её едо-тень. – И ты даже можешь помочь, если захочешь.
– Конечно хочу, ты столько раз спасал меня я...
– Сначала я скажу то, что говорить не хотел. А потом ты сама решишь, – голос его, никогда не отличающийся дружелюбием, сейчас резал воздух ледяными лезвиями с особой жестокостью.
– Ладно, я поняла. Говори, – Эльвира прошлась рукой по носу и запустила пальцы в гриву, цвета спелой кукурузы.
– Повторюсь, мы не умираем окончательно. Даже останки можно воскресить, если будет соблюдено несколько условий.
– Так, и что ты хочешь этим мне сказать?
– Я говорю о цене моей жизни, не более, – едо-тень зажмурился и шумно выдохнул. – И если ты свою не знаешь, то сколько стоит моя, я точно могу сказать.
– Да говори уже! – с каждым словом разговор становился всё более напряжённым, Эльвира чувствовала, как между ними сгущается пространство.
– Я ел не птиц вовсе. Я пил их жизненную силу. Птиц и тех существ, что находились рядом. Да, ты правильно поняла, когда никого поблизости не было, приходилось обворовывать тебя. Не желая тебе зла, несколько месяцев твоей жизни я забрал.
– А как же... – в груди что-то сдавило. Эльвира идентифицировала это, как боль предательства.
– Забрать немного твоего времени, но позволить выжить в сложной ситуации – да, я делаю этот выбор довольно часто.
– Эйван об этом знает?
– Да, мы долго жили вместе. Я пил его, с его же позволения, ведь он бессмертен.
– И оборотень, зная, что я – нет, позволил тебе идти со мной?
– Именно так. Но ты выжила благодаря мне, правильно? Значит жертва была не напрасной. Ты думала... – Асириус зашипел, попытавшись приподняться, но голова бессильно упала на землю. – Ты думала, что сила в твоих неопытных руках, подобная мне, даётся просто так? Правило этого мира – расплата есть за всё. Твой фокус с утопленниками в земле, который ты «чисто случайно осознала» – тоже не подарок, ты это ещё поймёшь. А сейчас ты можешь принять правила этого мира и дать мне жизненной силы, или уйти. По-другому тут не бывает.
Эльвира смотрела на глубокие раны и молчала. Она чувствовала себя обманутой. Если бы она с самого начала знала о расплате в виде месяцев своей жизни – она бы поторопилась и рассталась с едо-тенью как можно скорее. Но мерзкая лошадь умолчала о тарифе на её использование. После этих слов она и вправду захотела бросить спутника. Пусть какая-нибудь бессмертная тварь лечит его, в самом деле! А ей на роду и так не написано в долгожителях быть, а тут такое!
– Забирай, – Эпопеева положила ладони на лошадиный нос. Едо-тень прищурился, приняв выбор, и его глаза засияли голубым. По невидимым сосудам, которые так заинтересовали Эльвиру, текла её жизнь. Едо-тень наполнялся ею до тех пор, пока раны на теле не затянулись, а кости не срослись.
– Видеть тебя не хочу больше, – Эльвира сорвала с седла рюкзак и плед и пошла в направлении от берега.
Она не оглядывалась, сейчас ей было совершенно плевать, плетётся ли за ней мерзкая иномирная гадина или нет. Пусть катится гад обратно к своему оборотню!
Гнев постепенно сменился накопленной усталостью, Эльвира пристроилась у дерева, начертив пару рун защиты от посторонних глаз, обернулась пледом и заснула.
Проснулась изгоняющая с чувством острого голода, который не принимал компромиссов. Она разглядела в стороне знакомую лошадиную фигуру с птицей в зубах, но гордо ушла прочь. Ей всего-то нужно дойти до города, в банке снять со счета немного денег, потому что возвращаться к едо-тени она не хотела, остатки налички остались в седельной сумке.
Пришлось делать небольшой клюк и идти по железной дороге до того, как пути свернут влево, а затем вдоль очередной реки, красноводой Зааль. На ней стоял небольшой город Каменный. В нём действительно не оказалось ничего такого, от чего пришлось бы бежать. Эльвира выделила грифов на еду и номер в небольшом мотеле на окраине.
Она насытилась хорошей едой, но, набив желудок и завалившись в кровать, лучше себя не почувствовала. Пустота внутри разъедала, бессильная злоба на все беды, что с ней происходят, упали камнем на плечи. За последние месяцы тяжесть накапливалась с каждой потерей. Но Эльвира не знала, как скинуть груз этой странной, непонятной ей эмоции. Раньше она делилась мыслями с едо-тенью, а теперь ей вовсе не хотелось разговаривать. Ни с кем. Даже имея возможность, она не стала заходить в сеть, проверять новости и открывать диалог с Диедаро. Мертвой лисичке не закрыть той пустоты, что образовалась в груди одинокой принцессы.
Проспав почти сутки, Эльвира направилась в путь на следующий день. С утра, набив рюкзак батончиками, которые кое-как утоляли голод. На удивление распогодилось, весь день светило солнце, изгоняющая успела забыть, как выглядит лик Арру. Она подставляла лучам лицо, через силу заставляла себя улыбаться.
Она ведь жива! У неё есть целая жизнь, которую можно прожить так, как захочется.
Слишком часто Эпопеева гуляла на пограничье жизни и смерти, чтобы ходить с кислой миной и пустотой внутри.
Прогулка на север вдоль реки Зааль тянулась до самого вечера, покуда светило солнце. На закате Эльвира решила свернуть в дубовую рощу, но вдруг её внимание привлекла лошадь на берегу. Сперва решив, что это Асириус всё ещё преследует ее, изгоняющая нахмурилась, но что-то дёрнуло её пригляделся.
Лошадь без седла не была едо-тенью. Она стояла у воды в закатных лучах красного солнца, пощипывая остатки травки.
Идти пешком, признаться, совсем не доставляло удовольствия. Поэтому Эльвира шагнула к белой лошади.
– Стой, не надо, – послышалось совершенно с другой стороны. Едо-тень вышел из-за деревьев, сверкая зелёными радужками. – Не иди туда.
– А то что? – огрызнулась изгоняющая и пошла к прибрежной кобыле быстрее и увереннее. Едо-тень ухватился зубами за плащ и потянул изгоняющую назад.
Эльвира рассердилась до того, что остановилась, топнула ногой и развернулась к надоедливому преследователю.
– Здесь я решаю, что делать, ясно тебе? – Эльвира повысила голос, практически переходя на крик. Асириус хмурился и исподлобья смотрел то на Эльвиру, то на лошадь позади неё. Кончик плаща по-прежнему оставался в его зубах.
– Отвали от меня, наконец! – не сдержавшись, изгоняющая всыпала затрещину едо-тени и, высвободившись, зашагала к берегу. Вблизи кобыла оказалась ещё красивее. Пышная кучерявая грива со спутанными травинками и сучками, аккуратно лежала на шее. Едва заметно подергивался хвост. В последних заходящих лучах солнца лоснилась почти белоснежная шерстка, и так захотелось взобраться на лошадиную спину, чтобы ощутить ее теплоту и мягкость своими ногами....