— А в чем дело-то? Важного господина занесло в такое грязное место…
Миодай прищурился и неторопливо направился к Эльвире. Приближение громадины напрягало её.
— Пока безродная госпожа отсыпалась, а товарищ не мог ее разбудить, произошло многое. Сбежали вампиры, и теперь, когда вся академия в опасности, я вынужден охранять тут двух сопляков, вместо того, чтобы охотиться на кровопийц. И меня это совсем не радует.
— Так шли бы и охотились, — отмахнулась Эльвира и протяжно зевнула. Кажется, организм использовал внутренние резервы и позволял дао не спать только пока было что оттуда брать. И когда ничего не осталось, усталость взяла своё. Всё же пять дней почти прошло.
Чёрные глаза преподавателя становились всё уже и подозрительнее, и до Эльвиры постепенно стало доходить, что она ляпнула что-то не то. Она повернула голову к Диедаро, там хоть по лицу понятно было, что происходит. Он заметно переживал.
Не придумав ничего лучше, Эльвира принялась вытаскивать из волос застрявшую солому.
— Вампиры спокойно разгуливают по территории города. Ученикам запрещено покидать стены общежития. На занятия и в столовую вас буду сопровождать я. За мной закреплён общий поток первого и второго курса. Поэтому живо встали и в общежитие!
— Как скажите, — Эльвира пожала плечами, спрыгнула с соломенного тюка и пошатываясь, побрела в нужном направлении. Диедаро шёл рядом и молчал, потому что Миодай контролировал обстановку позади и не отставал.
Зазнавшийся Палес вёл себя подозрительно, вместо того, чтобы охранять большинство, он пошёл караулить двух неудачников, и неизвестно, сколько времени он ждал, пока Эльвира придёт в себя. А спала она очень крепко, судя по всему.
— А такой вопрос, в чем опасность ходить по территории сейчас? День ведь, вампиры не будут вылезать из укрытия. А вы за нами ходите, словно на нас охотятся прямо сейчас.
Миодай оставался невозмутим.
— Ленивой дао не свойственно не только утруждаться тренировками, но и читать даже о самой известной нежити? Ты так долго не протянешь.
— Ну, допустим, — пропустила укол в свой адрес мимо ушей Эльвира. — Но упыри не полезут днём на открытой местности в бой.
— Упыри — это низшие кровопийцы, это раз, а вампиры — угроза более весомая, — отрезал Миодай. — Во-вторых, им невыносимы прямые солнечные лучи, а погода нынче оставляет желать лучшего. И в-третьих, они чуть меньше недели голодны. Если бы вы знали, на что способен голодный вампир…
Миодай загадочно замолчал, видимо, надеясь, что впечатленные студенты начнут расспрашивать о страшных и опасных голодных вампирах, который Палес сразил когда-то.
Вот только Эльвире было абсолютно плевать. О вампирах она и так знала достаточно, и даже больше.
— Как скажите, мастер. Надеемся на ваш опыт, — Эльвира старалась, чтобы эти слова не прозвучали насмешливо. Палесов она ненавидела без разбора, а этот экземпляр в её списке особенно выделялся. Но вместо того, чтобы отомстить, приходилось послушно выполнять его указания.
До корпуса изгоняющие шли молча, но у порога Палес остановился и заявил:
— Если продолжишь в таком духе, мой экзамен ты завалишь. И не только мой. И охотником никогда не станешь, будешь прислугой при академии или у старших семей. Помяни моё слово. Берись за ум, Клинок.
Эльвира послушно кивнула. Имитировать послушание ей не нравилось, но кажется, она справлялась.
— В семь, до первой пары я провожу дополнительную тренировку для отстающих. Ожидаю там тебя увидеть.
— Ага.
Диедаро и Эльвира поднялись вместе до пятого этажа, а затем разбрелись по своим комнатам. Диедаро в свою, комфортабельную и уютную, а Эльвира — в маленькую, практически кладовку на десятом этаже, куда не доходит отопление. А ещё пришлось отстоять небольшую очередь в душ после грязной отработки.
Хорошо, что рабочие спецовки выдали, и не пришлось марать в навозе любимые ботинки, которые латал мастер-мертвяк. Слишком памятная вещь, она заслуживает витрину и легендарную историю. Но, увы, ни другой обуви, ни витрины, у Эльвиры не было, и она продолжала шагать по земле в музейном экспонате.
У себя в комнате Эпопеева времени проводила немного, но успела обжить помещение, и теперь, помимо узкой кровати у стены и тумбочки рядом, у окна красовался сколоченный из деревянных ящиков стол. Из проволоки и проводов Эльвира сплела каркас для настольной лампы — получился весьма аутентичный монстр, который, впрочем, хорошо вписывался в общую картину.
Эльвира, может, и не была художником, но главную концепцию творческого пути поняла: все идеи нужно записывать или зарисовывать. Ведь идея — голова всему, а до ее воплощения может пройти немало времени, если вообще руки дойдут. А к этому времени её немудрено забыть. С такими-то проблемами по жизни.