– За его дар откупиться непросто, ведь погиб его брат. Во сколько ты оцениваешь благородное рвение мохнатого героя? — Асириус испытующе посмотрел на изгоняющую. Пляшущее пламя двигало тени на его морде, делая грозный образ неуловимым. — Сколько стоит твоя жизнь?
– Время покажет.
Последняя Эпопеева поправила подушку и улеглась у огня, закутавшись в плед. Трава уже завяла, и запах от неё исходил совсем не такой ароматный, как прежде. На календаре начало октября, прозрачный воздух пропитан дымом костров и медленно угасающей жизнью.
В это красивое и местами холодное время, Эльвира планировала сидеть на занятиях и смотреть в окно из сухой и тёплой аудитории. Хотя бы на время забыться, думать лишь об учёбе и мелких проблемах.
Не шибко грандиозные планы для высокородной дао, последней из рода.
Изгоняющая приоткрыла глаз и посмотрела на своего спутника: едо-тень ворошил костёр длинной палкой, держа её зубами. Асириус постоянно старался беречь огонь как можно дольше, чтобы сон спутницы оставался тёплым и сухим. Этого не было описано в договоре между оборотнем и едо-тенью, иномирный зверь проявлял инициативу.
Эльвира не понимала, почему. Дело было вовсе не в том, что он хотел поскорее вернуться в свой мир, мотивы двигали им какие-то другие.
Эльвиру не отпускала тревога по этому поводу: для чего он заботится о той, которую искренне ненавидел ещё полтора месяца назад?
Спрашивать Асириуса об этом она не решалась.
Эльвира прекрасно понимала, что привязывается к существу, которое не захочет с ней остаться в будущем. Она знала, что едо-тень придётся отпустить, а он умчится в своё иномирье и даже не вспомнит о ней.
Поэтому она не говорила ему, какой важной частью жизни едо-тень для неё стал и как она ценит его помощь.
Дневлега выдалась спокойной, разве что, по словам едо-тени, пока изгоняющая спала в защитном кругу, мимо проходили егеря. Территория оказалась охотничьими угодьями, тут стреляли оленей. Но сегодня выстрелов не было слышно.
Эльвира зевнула, потянулась, разминая затекшие шею и спину, и уселась у тлеющего костра. Немного усилий — и огонь вновь полыхает, а в котелке закипает вода для чая. Ну, как чая? Эльвира походила вокруг и нарвала трав, что показались ей наиболее ароматными и приятными. Среди них нашлась даже и дикая мята. Травки полетели в закипающую воду, и Эпопеева уселась перед огнём, расчистив перед собой небольшой участок земли.
Когда получалось, она занималась рунами и пыталась придумать свои магические приёмы. Пока что она мало чего умела, но во сне её посетила неплохая мысль, как можно замаскироваться, если понадобится. Изгоняющая вывела на песке формулу и положила на неё белый цветок.
Ничего не произошло. Эльвира сперва возмутилась, ведь она придумала гениальную формулу! А затем случилось то самое протяжное «а-а-а…» — когда осознаешь ошибку и не можешь понять, почему раньше до этого не получилось додуматься.
Теперь белый цветок немного поменял оттенок и стал нежно-розовым.
– А что это ты рисуешь? — Асириус любопытно протянул шею к невиданным прежде рунам.
– Придумала вещь. ВЕЩЬ! В общем, я верх дном перевернула руны для защиты, и теперь они будут служить мне иначе. Буду колдовать, а не защищаться! Смотри, вот знак, который помогает маскироваться, грубо говоря. Но я инвертирую его, и теперь он делает наоборот. С остальными знаками так же! Так что я вывела формулу, которая меняет указанному предмету цвет. Всегда мечтала побыть рыжей! — Эльвира достала маркер, переписала формулу на ладонь, немного поправив, чтобы цвет совпал, и схватила себя за волосы, зажав их пальцами в хвост.
Себя она со стороны не видела, но могла наблюдать за лошадиной мордой напротив. И она красноречиво кривилась.
– Ну, как? — прошептала изгоняющая, красуясь перед едо-тенью.
– Жуть. Верни обратно как было.
– Я рыжая?
– Да, но тебе не идёт. Вот было же всё хорошо, зачем?
– Девочки любят перемены во внешности, — Эльвира взяла прядь и осмотрела её. Цвет ей нравился, неужели на ней он так ужасно смотрелся, как говорил едо-тень? — Неужели настолько плохо?
Едо-тень задумчиво прищурился, пытаясь подобрать комментарий поострее.
– Я, конечно, не эксперт в человеческой моде, но рыжие космы с пробивающийся сединой с висков напоминают что-то старческое. А, ещё светло-серые брови и рыжие волосы… Ох! Не добивай во мне эстета.
– Ладненько.