Эйван с жалостью смотрел на сгусток ненависти ко всему миру, заключённый в хрупком девичьем тельце.
Она ненавидела это место.
Оборотней, что лишили её свободы.
Людей, которые бросились на неё с вилами в тот день, когда она впервые обратилась зверем и от страха побежала к человеческим домам в поисках помощи.
Милый и когда-то добрый человек стал воплощением слепой ярости и мести.
Она ничего больше не говорила, но Эйван уже знал ответ, который созревал в белокурой голове.
Порочный круг никогда не разорвется.
Местное гостеприимство (Глава 6)
Не бывать мятежной душе в тихой гавани.
Эльвира не осталась на ночёвку с изгоняющими, как её ни уговаривали. Разве что согласилась принять в дар от компании томагавк. Славий настоял, потому что негоже светить редким призывным оружием перед кем попало. Без острой необходимости в волшебном серебре можно помахать и топором. Клинки достались Эльвире от матери, после смерти брата. Изначально оружие мать собиралась передать ему. Оно было призвано защищать новую хозяйку от вампиров, и Эпопеева быстро привыкла к изогнутым лезвиям, похожим на сабли.
Они спасали ее много раз, но теперь она вертела в руке томагавк и понимала, что навыки владения обыкновенным оружием у неё так себе.
– Нет, ну это ни в какие рамки! Ты не просто не избегаешь неприятностей, ты нарываешься и намеренно идешь им навстречу! Зачем ты к этим полумагам полезла, окаянная?
Эпопеева закатила глаза и повесила серебряный топорик на петлю ремня. Асик — зануда.
– Ой, да ладно тебе. Мы с тобой спасли три жизни. А душ — пять! Как ты думаешь, вендиго чем питается? Ему одного мяса мало, он поглощает саму сущность! Люди пропадали, но о них никто не вспоминал. Будто и не жили они вовсе.
– Это не оправдание. А если бы я не оттолкнул тебя?
– Но ведь оттолкнул. Я знала, что мы сработаемся!
Едо-тень негодующе фыркнул и не стал спорить с воодушевленным неадекватом.
Эльвира уважала редкие приступы вдохновения. Не пойти на их зов — себя не уважать. Она давно не испытывала этого чувства, и тут — вот тебе раз! За сутки уже дважды. Теперь она научилась паре очень полезных заклинаний.
Цепочки рун, меняющих цвет, и «провались сквозь землю, гад», Эльвира на всякий случай записала на обратной стороне карты.
Дорогое знание необходимо оберегать, а то, мало ли, забудется.
Дожди становились всё холоднее, дорога из-за них уже не казалась приятным приключением, когда, покачиваясь в седле, можно уткнуться в какой-нибудь простенький любовный роман.
Пока никто не видит.
Днём и ночью сплошная свинцовая стена туч накрывала королевство, лишив его золота солнца. Иногда, вечерами, где-то у самого горизонта, между деревьев, проглядывалась оранжевая полоса заката. Порой её призрачный свет освещал верхушки скал и деревьев, но длилось это недолго.
Тёмными ночами мало чего удавалось разглядеть: путники брели через открытые деревни и селения, заглядывая в злачные переулки.
Желаемого граффити Эльвира так и не обнаружила. Вся надежда в Белом графстве оставалась на город Плотск. Он прочно обосновался у перекрёстка двух крупных рек, Сирин и Алконост.
Они причудливо переплетались сложным рисунком вен земли. Каждая из сестер-рек разделялась надвое, и их затейливые хвосты уходили куда-то за границы королевства.
Путники вошли в вечерний город под королевский марш, кричащий во все стороны из побитых жизнью динамиков.
По городу Эльвира перемещалась верхом, прячась в целлофановый дождевик. Едо-тень теперь не отпускал изгоняющую ни на шаг.
Старую часть города украшала рельефная брусчатка, по которой так приятно цокали неподкованные копыта.
В первую очередь Эльвира собиралась обсохнуть и отдохнуть для дальнейшего путешествия, которое своей однообразной тусклостью тяготило всё сильнее.
Среди унылых бетонных стен мелькнул зеленый свет кофейни. Вход в «Ведьмину избу» украшали подсвеченные изнутри зелеными и фиолетовым бараньи черепа. Они висели на столбах, их обвивали ветви оленьих деревьев. Атмосферное место. Желания тут же сместили ориентир.