В свою очередь развитие мастеров расы астеров относилось к элементам жизни. У них была не голубая, а жемчужно-зеленоватая кожа. А их атаки строились на использовании смеси внутренней энергии и жизненной силы тела, как это было у Кайселя.
Синие демоны напали на астерианскую группу из засады, явно выбрав подходящий для этого момент. Они кастовали групповое заклинание Закона тьмы. Этот Домен набросился на ушастых со всех сторон, пытаясь поглотить их тела. Чтобы защититься от него, астериане использовали индивидуальные атакующие заклинания.
В группе ушастых имелись два танка. Они развернули свои уникальные силовые поля, и сдерживали Домен демонов. В свою очередь находящиеся на задней линии маги пытались достать находящихся поодаль синекожих коротышек редкими точечными заклинаниями.
Двое из них создали проекции странного монстра, напоминающего птицу с округлым животом. Вместо головы у нее был костяной череп с четырьмя глазницами, расположенными по бокам. Проекции боевого духа, усиленные Доменом жизни смогли прорваться сквозь Вечную тьму демонов и атаковать их напрямую.
Чтобы противостоять контратаке ушастых, коротышки сформировали энергетический барьер. Ослабленные проекции не смогли подавить его, и в результате произошло взаимное уничтожение обеих сил.
В этот момент кастовавшие барьер демоны вдруг бросились вперед. В их руках мелькнули кинжалы, лезвия которых были покрыты ядом. Они прорвались сквозь тьму и напали на танков астериан с флангов. Атаковав слабые места в броне ушастых, коротышки смогли нанести им небольшой урон. После чего демоны сразу же отступили на предыдущую позицию.
Спустя несколько секунд тела мастеров защиты астерианской расы вдруг затряслись и начали резко терять жизненную силу. С первого взгляда было понятно, что это начал действовать яд демонов. Он оказался настолько мощным, что смог подавить жизнеспособность физических оболочек танков, из-за чего те были вынуждены переключиться на собственную защиту.
После того как демоны вывели из строя мастеров защиты противника, мощь их Домена снова возросла и в одночасье поглотила всю группу ушастых. Находясь в процессе каста новой серии заклинаний, они не успели переключиться на неожиданно появившуюся угрозу.
— Хмпф, слабаки! Даже после использования столь мощного яда, они едва подавили уже попавших в Домен Вечной тьмы астеров. Я смогла бы лучше! — Проанализировав заклинания коротышек, возмутилась чернокнижница.
Как обладателю Божественно-ядовитого тела, ей, конечно же, легко давались Законы отравления и тьмы. Строго говоря, моя жена могла считаться истинным мастером дебафов. На ее фоне другие практики, идущие этой дорогой, казались ничем не примечательными посредственностями.
Что же касалось замечания Селесты, как пользователь похожей магии, только она могла видеть, что происходило внутри Домена тьмы. И эта ее особенность должна была сыграть нам на руку.
— Сможешь изменить его структуру, чтобы внутри остались навсегда не только ушастые, но и бросившиеся добивать их демоны? — Обратился я к ней.
— Легко. — Ухмыльнувшись, отозвалась Селеста.
Мощь ауры ее тела резко увеличилась, после чего она материализовала из пространственного кольца свой жезл и быстро покинула зону Оптического камуфляжа. Несколькими взмахами своего оружия, чернокнижница сформировала довольно сложный рунный символ, который наполнился энергией ее божественно-ядовитого тела.
Медленно подплыв к Домену тьмы, он незаметно слился с ним, после чего цвет наполнявшей сферу энергии изменился с черного на темно-зеленый. Изнутри почти сразу послышались наполненные болью голоса синекожих коротышек.
По сути, чернокнижница просто изменила свойства Домена демонов. Оказавшись не готовыми к такому повороту событий, все они были отравлены ядом Селесты.
Вскоре девушка вернулась в зону Оптического камуфляжа с семнадцатью пространственными кольцами.
— Вот, закинь их на склад. Не хочу носить в своем хранилище такое богатство. — С толикой некого хвастовства в своем голосе произнесла она.
При этом ее взгляд скользнул по стоявшей рядом Римме. В нем можно было уловить некоторые признаки превосходства. Даже после столь долгой разлуки, между Риммой и Селестой продолжало существовать негласное соревнование. Хоть мечница и старалась не показывать своих чувств, под этим взглядом ее правая бровь невольно дернулась.