Если бы наше сражение с Вармом случилось после моего прорыва, я мог бы относительно легко победить своего нового питомца. Мне даже не пришлось бы использовать слишком много внешних сил для подавления создаваемых им изменений явления.
Когда я подумал о цилине, мое духовное восприятие, которое могло покрывать всю равнину вокруг Древа истока пустоты, вдруг заметило мощнейшие энергетические колебания пространства. Направив его к их источнику, я с удивлением для себя отметил, что они пришли от образования еще одной грозовой тучи из эссенции изначальной энергии.
Как оказалось, после нашего сражения ни на жизнь, а на смерть, истратив все свои силы, Варм смог получить озарение. Он решил следом за своим хозяином прорываться на Среднюю ступень Слияния с пустотой.
Видимо питомец не хотел отставать от меня по уровню развития. Цилини являлись очень гордыми существами. Эта гордость передалась им от их создателей, расы истинных драконов.
Проследив некоторое время за своим питомцем, я убедился, что его дела шли относительно хорошо. У зверей пустоты не было четко сформированной системы меридиан. Она сильно отличалась от вида к виду.
Только когда они входили в ранг Слияния с пустотой, то их развитие становилось похожим на практику мастеров самосовершенствования. Главным символом такого сходства как раз и являлись бессмертные меридианы.
Их внутренний мир тоже преображался. Если раньше это был обыкновенный источник, который хранил в себе как внутреннюю энергию, так и накопления, выраженные в ядре. То после вхождения в ранг Слияния с пустотой монстры тоже формировали внутри себя Дяньтянь с мини-вселенной.
Правда, его устройство сильно отличалось от нашего. Ядро источника становилось Символом родословной. По сути, оно и раньше выполняло его функции. Но после прорыва на новый ранг начинало намного больше походить на символы практиков из разумных рас.
Цилинь стоически выдерживал каждый разряд бедствия. Он свернулся калачиком, и закрыл свои глаза. Зверь пустоты терпел боль самостоятельно, не прибегая к каким-то уловкам, в виде мантр.
Этот момент раскрывался в устройстве духовного сознания монстров. Как правило, оно не было сильно развитым. Поэтому и защищать его от болевых ощущений, вызванных страданиями физической оболочки, специальными средствами не требовалось.
Пока шла его начальная фаза прорыва, я успел окончательно укрепить фундамент на своем новом уровне развития, после чего совершил тренировочную активацию основных умений. А потом размялся посредством боя с тенью, с использованием Грозового танца смерти.
Когда все рефлексы организма и функционирование проводящих каналов пришло в норму, мой взор направился на Древо истока пустоты. Под его корнями я решил разбить походную лабораторию. Мной были сформированы вспомогательные формации переплавки эссенции материалов, нанесения заготовок символьных цепочек и другого второстепенного функционала.
Когда походная лаборатория была создана, я начал активно заниматься ремесленническим делом. А именно, артефакторикой. Мне предстояло создание самого внушительного артефакта за всю свою карьеру ремесленника в царстве пустоты. А именно транспортного средства, наподобие корабля, который был у нашей поисковой экспедиции.
Пока создавались вспомогательные формации, в моей Зоне расчета активно прорабатывался макет будущего артефакта полета. Я взял за основу корабль поисковой экспедиции и решил его доработать в соответствии со своими текущими знаниями ремесленнического дела.
Основным материалом транспортного средства должна была стать металлическая эссенция, которую мы с Селестой и Риммой добыли в горах гигантского леса монстров, а также у дворца наследия, бывших хозяев руин этого кластера пустоты.
Переплавка металлической эссенции, создание каркаса корпуса и различных частей обшивки — только на одни эти работы у меня ушло минимум половина стандартного цикла. Потом еще цикл я занимался коммуникационными формациями и созданием ядра артефакта полета.
Ядро должно было работать на каплях истока пустоты. Сам артефакт полета мог передвигаться в двух режимах: Стандартный и Ускоренный полет. Каждый разбивался на десять подрежимов, в зависимости от процентного использования мощностей отвечающих за него символьных цепочек.
Вся эта тщательная, практически ювелирная работа, проходила в состоянии предельной концентрации духовного сознания. Каждую символьную цепочку я проверял на работоспособность, а также совместимость с основной управляющей системой будущего шедевра инженерной мысли.