А все потому, что его мультивселенная содержала в себе огромный скрытый резерв изначальной энергии. Если его резко высвободить через Символ родословной, уничтожая Врата Дяньяня, то разрушения будут очень большими. В кластере пустоты, откуда стартовала наша поисковая экспедиция, такой взрыв мог уничтожить десятки малых районов.
Ранее я лишь блефовал, когда говорил практику-полукровке, что могу решиться на такой шаг. Мне лишь нужно было потянуть время, чтобы нить духовного восприятия, которую я замаскированно послал к своему артефакту полета в момент появления этого практика-полукровки, достигла своей цели.
Этот наемник Дворца бесконечного богатства, похоже, не шутил. Судя по ставшей чрезвычайно беспокойной ауре жизненной силы, он действительно собирался активировать уничтожение своей физической оболочки и Дяньтяня.
«Хозяин, быстрее заберите артефакт полета. Я вас защищу!» — обратился ко мне через духовный образ цилинь.
Он заключил меня в ментальный кокон и усадил на себя. После чего отступил к кораблю. Спрятаться внутри него мы не могли. Мое состояние не позволяло вменяемо им управлять. Я даже не успел бы запустить его функционал передвижения в пространстве.
Варм же вообще не умел управлять столь сложными техническими устройствами. Несмотря на его уровень развития и высокий интеллект, он все еще являлся зверем пустоты.
Сосредоточившись на связи с системой управления артефактом полета, я быстро приказал ей вернуть артефакт в мой Дяньтянь. Цилинь в это время окружил нас несколькими слоями стихийных Доменов разной направленности. Все они были усилены великими изначальными символами.
Внутренний барьер оказался точно таким же, как у практика-полукровки. Это был Домен земли. Над укреплением каменной оболочки мой питомец постарался сильнее всего. Ее усилили сразу пять великих изначальных символов.
Варм работал на пределе своих возможностей. Причем создавал все эти изменения явления он прямо на ходу, стараясь как можно быстрее удалиться от эпицентра будущего взрыва.
Сам практик-полукровка уже не контролировал запущенные им процессы. Вскоре на том месте, где он запустил самоубийство, словно бы зажглось яркое солнце. На нем стали вспыхивать гигантские протуберанцы. Оно быстро меняло цвет. От голубого к желтому, от желтого к оранжевому, от оранжевого к ярко-красному.
Спустя несколько секунд после начала активации самоуничтожения произошел взрыв. Он сопровождался усиленными изменением явления волнами звуковой энергии. В них заключался духовный образ с безумным смехом практика-полукровки.
Последним, о чем я успел подумать до столкновения с нами выделившийся из-за взрыва энергетической волны — являлась только что произошедшая превратность судьбы. Мало того что практик-полукровка не получил желаемого, мы с ним еще и поменялись ролями. Причем произошло это буквально за считанные секунды.
Сила удара энергетической волны разрушила все защитные слои Мультидомена моего питомца. Ощутив ужасающий прилив боли, мое уставшее сознание было не в силах ей сопротивляться. Вскоре оно погрузилось в забытье. Перед этим я лишь успел направить ресурсы Дяньтяня на поддержание Несокрушимого тела. Оно должно было работать на максимальной мощности даже, когда я был без сознания.
Я не знал, сколько длилось спасительное забытье. Духовное сознание пробуждалось постепенно. Слово у него имелись свои сектора, и они активировались по очереди. Один за другим.
Как только я пришел в себя, навалилась страшная боль, и огромная усталость. Проверив свою физическую оболочку, я понял, что Несокрушимое тело все еще работало. Но ему не удалось исцелить даже двадцати процентов полученных мной в предыдущем столкновении ран.
«Жаль, что не удалось забрать пространственные браслеты тех практиков. Наверняка в них хранилось очень много ценных вещей. Может быть, они даже капли пустоты там носили. Ведь зачем им их хранить в Дяньтяне, расходуя на это собственные ресурсы? Кто может покуситься на имущество мастера трех и тем более пяти бессмертных меридиан? Эх, сколько ценных трофеев пропало даром. Мы бы с девочками смогли на них сотнями циклов жить на широкую ногу. А может даже построить собственную секту. Интересно, какой бы она была? Может… так, стоп, это не похоже на меня! Такая алчность не присуща даже Селесте! Слишком много я думаю об утерянном богатстве. Это точно не мои мысли!»
Последние слова заставили меня очнуться. Я словно проснулся от страшного сна, в котором не был собой. Мной руководили какие-то странные эмоции, вроде жадности и алчности. Причем я на самом деле считал их своими собственными.