34...32...30...28
Цифры на забрале неумолимо стремились к нулю, показывая, сколько еще патронов у меня есть. А я все бежал и стрелял в тибетцев, что лезли из всех щелей. Бежал в открытую, и даже не стараясь спрятаться за укрытиями, которых было много на моем пути. Мне было плевать на попадания и раны, что я получал от точно таких же винтовок повстанцев. Очередной сбой — у тибетцев таких винтовок точно не было, если бы были, то мы из их муравейника не выбрались бы... Сейчас же их бояться вообще не было смысла — это уже было и прошло, тут я точно не умру, ведь это мое видение, не больше! Лишь бред сознания, которое умерло и неожиданно воскресло в новом теле и в новом мире, от такого у кого хочешь крыша поедет...
Еще одним отличием был тот факт, что воспоминание полностью мое, и это сразу исключает все чувства и эмоции Богдана, которые мне нужно раз за разом переживать. Пацан при жизни конечно мало чего боялся, но все же... Гореть заживо от близкого взрыва зажигательного снаряда и звать при этом маму то еще удовольствие...
Но и лезть грудью на пулемет не стоило, ведь не зря же сознание объединило эти два Ада в один, персональный для меня. В этом точно есть какой-то смысл, пока мне непонятный! С одной стороны бешеные тибетцы, с радостью идущие в самоубийственную атаку, если это сможет навредить нам. А с другой — столь же убийственная внешняя среда, где без противогаза и резинового плаща лучше не ходить... И в центре этого великолепия я, вынужденный вновь переживать те моменты моей жизни... Вот только нет еще одного действующего лица — Шизы. Тогда она мне сильно помогла, но где она сейчас? Страшно это признавать, но я уже начал скучать по его тупым подколкам и несмешным шуткам.
— Пит! Я на месте! — я, добравшись до перекрестка, сменил картридж и приготовился прикрывать напарника. — На счет три! Три!
Про мою привычку говорить сразу «Три» Пит знал и был готов рвануть по моей команде. Я же перевел винтовку в одиночный режим, так как стрелять двойками сейчас не было смысла — на тибетских повстанцах, в отличие от гвинейских, не было никакого защитного снаряжения и тем более дыхательных систем, что уже само по себе должно было убить их без нашей помощи.
Но мне пришлось помочь местному воздуху и сделать часть работы за него. И это только первые подземные уровни, дальше и глубже будет только хуже. К отраве в воздухе добавится отрава в виде луж на полу и капель тумана в воздухе. И почему мы сейчас не там? Видел я, что делает тот туман с незащищенными участками кожи, люди буквально плавятся на глазах... Тибетцам хватило бы пары секунд, чтобы полностью лишиться всей кожи. Но вместо этого их воздух не травит и ядовитые капли, что капают и льются из пробитых пулями трубопроводам, не жгут. Лишь мои пули отправляют их на тот свет, и что может быть хуже, чем столь живучий противник?
3...2...1...0
Картридж с пулями пуст, все триста двадцать игольчатых снарядов нашли свою цель. Я не промахнулся ни разу. Стрелял так, как никогда не мог сделать это в реальной жизни ни до обретения Силы, ни тем более после... И Пит уже рядом, осталось всего два шага до меня. А тибетцев все больше и больше, откуда они только берутся? Хотя о чем я? Это же просто галлюцинации, не больше...
Острая боль пронзила мне спину, и я полетел вперед, разминувшись в полете с Питом, который практически добрался до угла. Прямое попадание зажигалкой прямо в спинную пластину брони это вам не шутки... Вот только непонятно, как враг появился у меня за спиной, да еще и на расстоянии вытянутой руки? Там точно никого не было, Шиза бы мне подсказала и предупредила об опасности! Ах да, ее же больше нет...
Вновь пиктограмма пожара и языки пламени, что быстро разбегаются по моему скафандру. Зажигалка та еще сверхтекущая дрянь, предназначенная для борьбы с техникой. Понятия не имею, на основе чего ее делают, но если в броне будет щель в один микрон, то она легко проникнет внутрь и сожжет там все дотла. А рваных ран от пуль у меня в скафандре сейчас много, тут ни о каких микронах речи не идет...
— Внимание! Множественные повреждения термозащитного слоя скафандра! Внимание! Система пожаротушения неисправна! Внимание! Установите новые картриджи системы пожаротушения! — голос виртуального помощника все не унимался, повторяя одни и те же сообщения раз за разом.
И если поначалу я пытался не обращать внимания на то, что буквально превратился в живой факел, как это делал с пулями, что порой дырявили меня насквозь, то чем дольше я горел, тем хуже мне становилось. Огонь вдруг стал реальным, но жег он не тело, а само сознание плавилось под его напором.
— Сейчас, Ник! Сейчас! — еле слышимый крик Пита в наушниках и резкий толчок в спину, после которого я полетел в огромный бассейн с жидкими производственными отходами. Это не было водой, но и не горело, как и не давало гореть остаткам зажигательной смеси на моем скафандре. А еще в бассейне были волны, что качали меня из стороны в сторону и не давали сконцентрировать взгляд на лице Пита, который склонился надомной.
— Спасибо, Пит... — еле слышно прошептал я. — Спасибо, я твой должник...
— Терпи, Сербо, ты весь горишь! У тебя жар! — ответил он на итальянском. — Потом поблагодаришь, когда доплывем...
На этот раз не было никаких видений, лишь спасительное черное Ничто, которое с радостью приняло меня в свои объятия.
***
Спасительное Ничто еще долго чередовалось с видениями и воспоминаниями из прошлого. Не знаю, через сколько я вновь вернулся в реальность, где уже не было никакой сумасшедшей качки, лишь тихий плеск волн за бортом, да свежий морской воздух, что попадал в трюм через крошечное окошко под самым потолком. Да и не окошечко это было, а скорее всего бывшие пушечные порты, так как судно застало еще времена гладкоствольной артиллерии. Как я понял из воспоминаний Богдана такое тут не редкость — берется старое судно, пушки долой и вместо них пару новых палуб. Все — корабль, способный мотаться с континента на континент не тратя на это уголь и мазут, готов! Долго конечно плыть, это тебе не пароход, но зато дешево. Да и не возят такие корабли пассажиров — тут в основном только нескоропортящийся и не боящийся воды товар, на одном из тюков которого я собственно и лежу. Богдан вообще много знал про это судно, до морской лихорадки он успел поболтать с некоторыми членами команды корабля. Да и в порту часто терся, успел понахвататься перед смертью.
Сейчас день, а в последний раз я вроде бы приходил в себя ночью, значит, как минимум двенадцать часов забытья прошли. И самое главное — я не умер! Теперь умереть мой страх номер один. Точнее не умереть, а навсегда остаться в моем персональном Аду, где я должен раз за разом переживать события своего прошлого, смешанные и переплетенные самым причудливым способом. И, ладно бы это были только галлюцинации, ведь нет! Места и обстановка может меняться, а вот основное действо остается прежним — я всегда на грани смерти. Сюжет один и тот же — то пули, то взрывы, то огонь! Меня этот огонь уже достал! Сколько раз горел уже и не счесть! И хорошо бы что только во сне! Но нет! С трудом поднимаю левую руку и подношу к лицу — так и есть, шрам на месте. Значит, в прошлое возвращение в реальность мне не показалось и действительно на обратной стороне ладони у меняя гигантское пятно ожога, доставшееся по наследству от Богдана. И я знаю, как он его получил — видел в одном из видений! А это значит, что и другие ожоги есть, как бы мне их только посмотреть, ведь большая часть на спине и ногах, знатно тогда меня обдало фосфором... Не будь я слабосилком — не пережил бы!