— Куда теперь? — позади азиатский район, примостившейся к Италии с юга и востока.
— Поближе к центральным улицам, пройдемся по ним! — отвечает Рико.
Центральные улицы это как раз то, что мне и нужно, где, как ни на них, попрошайничать?
Ничего кроме как просить милостыню в нынешнем состоянии я просто придумать не мог. И тут у меня был козырь в рукаве в виде последствий лихорадки, всяким калекам и прочим убогим ведь больше подают? Осталось найти хорошее место, чем я и занимался все это время. Смотрел по сторонам и оценивал, но рабочие кварталы для дела совсем не подходили — там за нечаянно показанный медяк готовы прирезать, что уж тут про благотворительность говорить? В любом случае мне именно так и показалось, единственным местом, где можно было хоть что-то заработать, были самые разнообразные церкви, храмы и святилища с алтарями. Но там уже были свои просители, да и разгар рабочего дня совсем не то время.
А вот центральные улицы мне понравились!
Вся та же грязь, но меньше, отсутствие мусора и множество дворников, что в меру своих сил чистят улицы. Запах стал совсем другим — к вони сточных канав добавились нотки парфюма и выпечки пополам с удушливым дымом автомобилей и мотоциклов. Именно тут я впервые увидел местный мотоцикл на бензиновой тяге и влюбился в сие чудо техники. В прошлой жизни мне все больше приходилось ездить на технике четырехколесной и гусеничной, да и нет просторов на нижних уровнях в муравейниках, чтобы там можно было разогнаться по прямой и понять, для чего же ты отвалил тридцать тысяч юникредитов и что такое полторы секунды до сотни. Здесь же до таких скоростей все еще далеко, но мотоциклиста и его стального коня с функцией дымовой завесы и с громоподобным воем такое не огорчало — на фоне всех остальных автомобилей и тем более гужевых повозок он буквально был живой ракетой, несущейся, по словам стоящих рядом со мной прохожих, сразу на тот свет. Видимо и для местных такие бешенные скорости и игра в шашки с повозками, автомобилями и пешеходами, были в диковинку, вон как одни кричат нехорошие слова в сторону наездника, а вторые радостно улюлюкают, наслаждаясь зрелищем. Рико тоже впечатлился, вон как глаза загорелись, а ведь тут от силы километров сорок-пятьдесят в час, не больше! Понравилось и мне — хоть сам не ехал, но адреналину привалило, как будто увернулся от пулеметной очереди! А может быть на самом деле понравилось именно Богдану, все же он теперь часть меня.
— Куплю себе такой! — говорю я, почему бы и не порадовать своего внутреннего мальчишку? — Буду так же гонять!
Рико в ответ лишь рассмеялся, но и сам наверняка захотел прокатиться. Оно и понятно — это тебе даже не автомобили, которые чуть быстрее лошади, это — весчь!
— Купит он, а как же! — встрял в наш разговор какой-то мальчишка примерно наших лет. — Ты сначала одежку приличную купи, а потом о мотоциклах думай! Оборванцы!
Говорил он на английском, поэтому мне пришлось перевести его слова Рико, для которого знание мной еще одного языка не стало откровением — он уже привык.
— Ты кого назвал оборванцем! — на этот раз не понял уже мальчишка, видимо не знал итальянского. А вот кулак в живот ему все дословно и самое главное подробно перевел, вон как его согнуло пополам, интересный метод обучения языкам...
Мы же поспешили удалиться подальше, нам проблемы с очередной подростковой бандой не нужны. И только чрез пару кварталов до меня дошло, что в этой небольшой истории было неправильно, на которую в другой день я бы даже внимания не обратил, — говорили мы на итальянском, а вот пацан влез на английском, при этом он понял о чем была речь, значит и фразу Рико он должен был понять с первого раза, но говорил «Не понимаю!» и «И говори на правильном языке, коротышка!». Это я переводить не стал, а то бы Рико взбесился еще сильнее, но все равно, странно все это!
Очень странно!
Впрочем, несостыковки в поведении случайного прохожего быстро забылись. И даже пару раз, когда мне казалось, что он все еще идет за нами, и я видел его силуэт, оказались всего лишь очередным помутнением моего больного сознания, не больше. Зачем ему за нами ходить? Грабить нас не имеет смысла — брать у нас просто нечего, а мстить уже поздно, да и было бы за что мстить.
Бродвей, Седьмая и Шестая авеню — эти улицы мне понравились больше всего! Здесь даже сточные канавы были чистыми, точнее без заторов и засоров, что позволяло содержимому постоянно течь и не застаиваться. И самое главное — публика совсем другого уровня достатка, то, что мне и нужно! Рико я свой нехитрый план вкратце обрисовал, он согласился, но работать буду только я — ему положение просить милостыню не позволяет, осталось найти место. Плюсом еще стало то, что все изменилось с наступлением сумерек — фонарщики начали разжигать газовые фонари, под одним из которых я и устроился, вытянув пред собой кепку. Рико остался прикрывать и смотреть, не идет ли полицейский патруль. Не знаю, как они отнесутся к попрошайке, да еще и на самой главной улице города, поэтому надо быть наготове — других нищих я не увидел.
— Помогите, люди добрые! Подайте на прокорм! Сами мы не местные! Сгорела хата... — говорил я на самых разных языках каждому прохожему и иногда даже попадал. Один немец кинул монетку, потом мужчина, знающий французский, добавил еще две. Чуть позже раздался знакомый свист, который я слышал впервые, а вот тело уже к нему успело привыкнуть. Кепку на голову и встать с земли, прислоняюсь к столбу, да жду, пока патруль из двух полицейских пройдет.
Так повторялось еще два раза, пока совсем не стемнело, и Бродвей полностью не ожил, наполнившись весельем и пьяным угаром. Монеток стало больше, как и желающих их отобрать, пришлось даже сменить место.
— Смотри, как мумия, он хоть живой? — эти слова, брошенные какой-то проходящей мимо меня девицей, буквально кувалдой ударили меня по голове.
«Мумия!»
«Сойдет, но нужно немного порепетировать, и я сейчас не про тебя, а про Рико», — без вопросов поддержала меня Шиза, наконец-то удосужившаяся появиться, целый день ведь молчала. А я ее с самого утра зову!
Условный знак и Рико уже рядом со мной.
— Вот, держи! — ссыпаю в ладонь капо все монетки. — Найди мне белой ткани, ну или желтой, можно даже грязной, главное чтобы много! Очень надо! Простыню, или еще чего!
Рико даже не стал спрашивать зачем мне все это нужно — без слов взял деньги и убежал, я же остался ждать, да глазами подыскивать место для представления.
Еще через час я уже был замотан в полоски из серой ткани, бывшей когда-то простыней. Причем, если судить по Рико, сейчас пересчитывающем монетки, за реквизит он ни цента не заплати — видно свистнул у кого-то с бельевой веревки.
— Рико, готов? — я отвлек парня от бухгалтерских дел.
— Готов! Слова помню!
— Тогда пошли! — так я начал свое первое театральное представление в обоих жизнях.
— Люди! Смотрите! Чудо-чудное! Самая настоящая мумия из Египту! Живая! Лучше чем в Лондоне! — именно так должен был говорить Рико, а вот что на самом деле вылетало из его уст даже я не смог понять, его английский был невероятно ужасен.
Но, как бы не было странно, это сработало! Тут не понять, кто виноват в таком интересе, таинственная мумия, на которых сейчас по словам Шизы должен быть сумасшедший спрос, или же выражения лица мальчишки, который будто саму смерть увидел, да теперь бегает, пристает ко всем, да лепет что-то непонятное, показывая в переулок пальцем.
Промоутер из Рико так себе!
Однако, народ потянулся, правда, сначала хотели побить и пришлось немного побегать от разъяренной толпы, да покричать о том, что я мирная мумия. Непонимание и нападение так же пошли на пользу — на шум погони стянулись еще зрители, что позволило выйти из переулка и стать под фонарем.