«Богдану пятнадцать, если что».
«Не важно, сколько ему на самом деле — энергетической сети на это все равно. Поэтому спину прямо и ходу, а то вон как на тебя полицейские глазеют! Чувствую, что до добра их внимание не доведет!»
Полицейские, который патрулировали этот район, на самом деле на меня странно посматривали, но, видя, как ко мне относятся домовладельцы, подходить не спешили. Впрочем, это было раньше, сейчас уже сумерки и свидетелей на улице не так и много.
— Ваши документы! — ну вот, не успел сбежать, хоть и шел быстрым шагом.
— Офицер, какие-то проблемы?
Патрульный, в одиночку нагнавший меня, отшатнулся как от мертвеца, который неожиданно заговорил.
— Да нет, никаких проблем, сэр! Идите!
«Вот видишь, и без тебя могу справиться!»
«Ага, ему твой оскал до скончания дней будет в кошмарах сниться, так что беги. Сейчас он расскажет напарнику и они рванут вдвоем за тобой».
Не доверять Шизе не было смысла, я и сам видел, как молодой паренек испугался моей «естественной» улыбки. Поэтому и побежал что есть сил, стараясь при этом не упасть.
«Все, не беги, никто за тобой уже не гонится».
Еще час ушел на то, чтобы добраться до места на набережной, где я оставил свою старую одежду. Переоделся, припрятал деньги в одном месте, форму в другом, и радостный двинул в сторону Маленькой Италии.
Но дойти мне было не суждено — практически у своего схрона меня огрели чем-то тяжелым по голове, после чего я опал как осенний лист.
— Видел я его. Милостыню просил у церкви сегодня, так что деньги точно есть, ищи! — зашептал кто-то совсем рядом. И шептал он на немецком, который Богдан знал, но не так уж чтобы хорошо. Говорить умел и понимал, этого хватит.
Тело не слушалось, но вот глаза видели, хоть и не шевелились, поэтому по изменению картинки я понял, что меня обыскивают, даже перевернули.
«Эх, плакал мой доллар в кармане, зря я его взял!»
— Слыш, да он не дышит! Ты его что, того? — а вот и новое действующее лицо в этом ограблении. — Прямо рядом с домом? Полегче не мог бить?
— Кто же знал, что он такой хилый! Может живой!?
— Да какой живой! Смотри! — поле моего зрения появился палец, который нажал мне на глаз. — Разве с живым такое можно сделать?
— Дай я попробую! — а вот и второй палец!
«Вот нехорошие люди, они мне так глаз поцарапают!»
«Спокойствие! Сейчас я тебя вырублю!»
«Что значит вырублю?»
«Перестану передавать сигналы от тела тебе. Эти молодчики тебе черепно-мозговую травму обеспечили, будто мне старых проблем было мало! Полежишь так немного, а потом, когда нас оставят наедине, — я тебя включу обратно».
«А если расчленят и закопают?»
«Включу в момент расчленения, сможешь увидеть все своими глазами. Я тебя уже кстати отключил, так что не дергайся, да и должен был уже привыкнуть, я тебя каждую ночь отключаю».
«Каждую ночь?»
«Ну а ты думал как? Срастить подсадную душу и энергетику старого тела та еще задачка, при которой тебя нужно было бы привязывать за руки и ноги к операционному столу. Такие операции по восстановлению аурных травм вообще под полным наркозом делают. Или когда пациент в искусственной коме, а никак не во сне! А вот, кстати, и сон, приятного сновидения!»
Мне снился сон.
Но на этот раз это был отрывок из моей жизни. Немного искаженный, но все же...
Где я оказался на этот раз понял сразу — Йоханнесбург, Южная Африка. Такую жару ни с чем не спутать. И это ночью, практически перед самым рассветом. А что тут будет днем? Но вот воспоминаний о дневной температуре у меня не сохранилось. А может их вообще и не было — я там просто не бывал днем, а был пролетом и всего на одну ночь.
Очень жаркую ночь...
Вновь смена картинки и теперь я смотрю на себя не через плечо, а от первого лица, к чему наверное уже должен был привыкнуть, ведь каждую ночь переживаю такие моменты. Но все равно — момент переноса самое страшное, что происходит со мной. И вроде знаю, что все это сон о далеком и не очень прошлом, но все же — страшно как в первый раз!
— Кэп? Что делать будем? — спрашивает меня Вова Волчков, мой подчиненный и по совместительству человек, который так и не вернулся с этого задания. А тут он еще живой и вполне себе целый...
Странно, почему все эти сновидения сводят меня с людьми, которые умерли? Может в этом есть какой-то смысл? Может это плата за то, что они растворились в Небытие, а я все еще жив? Стоп! Это всего лишь проделки Шизы, и ни о каких расплатах говорить не стоит! Все это нереально, а вот тот факт, что меня сейчас закапывают, это вполне возможно чистая правда. Хотя, кто меня будет закапывать посреди города? Бросят где-нибудь в тупике и закидают сверху мусором, и это в лучшем случае. В худшем просто бросят там же, где и ограбили, что тоже неплохо...
Но все это там, в реальности, здесь же совсем другой бой.
Мы штурмуем последнюю коммуну на Земле. Такое невозможно забыть — ведь это первое поселение таких размеров под открытым воздухом, которое я увидел. Никаких тебе куполов и гигантских муравейников, а самый настоящий город под открытым небом. Точно такой же, какими были всего города сотню лет назад. Конечно, сейчас есть поселения под открытым небом, но там все слишком экологично, а здесь даже есть производство, которое отравляет своими отходами воздух, воду и землю.
И именно из-за такого пренебрежительного отношения к экологии планеты мы здесь. Совет по экологии устал ждать, когда же Йоханнесбург начнет меняться, и нанял нас. Нас — это больше сотни тысяч наемников со всего света. Да, к утру город падет, а через десять лет тут будет еще один муравейник, в котором будут жить и работать все те, кому сегодня посчастливится выжить. Ну а за стенами муравейника раскинется девственная саванна, заполненная восстановленными в генетических лабораториях животными. Кажется, лет так через двадцать, я проездом буду здесь, и тогда мне все понравится...
Но сейчас не время вспоминать свою первую миссию на государственной службе.
— Кэп, так что делаем? Идем или нет? — Вова все не унимается.
— Куда идем? — в прошлый раз нам никуда идти не нужно было, наше дело взломать оборону и впустить пехоту, что мы собственно и сделали, если судить по звукам городского боя, что доносится со всех сторон.
— К местному правителю в гости, куда же еще! Я тебе говорю, он сейчас сидит на тревожном чемоданчике, набитом юникредитами, и ждет, когда его заберет эвакуационный флаер! А флаер-то у нас! Ребята из восьмой роты захватили! Подлетим чисто, ни одна система защиты дворца не докопается!
— Ладно, идите, кто хочет! — нехотя разрешаю я.
— А ты? — Вовка все не отстает.
— На этот раз без меня, я подожду вас тут, — моим словам вторит близкий взрыв артиллерийских снарядов, бьющих из все еще неподконтрольного центра города по окраинам.
И один из таких снарядов падает где-то совсем недалеко от меня. Так недалеко, что крупный осколок буквально пробивает мне грудную клетку насквозь.
Болевой шок и потеря сознания. Но все это не больше, чем пара секунд — дальше я все вижу и слышу, да вот пошевелиться не могу, видимо позвоночнику конец.
— Выкинем его в реку, а течение его до залива пронесет! — кричит над моим ухом на немецком Волчков.
Какую реку? Вы что, не видите, что еще живой! Парни! Я живой!
— Хороший план! Так и сделаем! — отвечает ему кто-то на все том же немецком. — Полиция даже не подумает на нас, мало ли бродяг по реке плавает?
Но как я не кричал и не звал их — они не обращали на меня внимания. Вместо того, чтобы отвезти меня на точку эвакуации, мои подчиненные запихнули меня в багажник древнего, еще бензинового, автомобиля и повезли в сторону моря. Где собственно и выбросили с берега в морскую пучину.