— Из результатов тестов и обрывков ваших собственных воспоминаний следует, что вы пять лет работали журналистом.
— Ну-у да, работал, — все еще настороженно подтвердил Зубков.
— Так вот. Вам будут предоставлены место журналиста в газете «Труд», отдельная квартира. Поживете, поработаете. Не случайно говорят, что клин клином вышибают.
В дверь постучали, и она открылась. Зубков обернулся, Мария Федоровна подняла глаза. В комнату вошел дядя Юра. Следом за ним вошла Наташа. В ее руках была синяя папка.
— Вот бумаги, Мария Федоровна, — сказала Наташа и положила синюю папку на стол.
— Спасибо, Наташа, — ответила Мария Федоровна.
Взгляды Наташи и Константина встретились. Наташа чуть улыбнулась и, потупив серые глаза, вышла из комнаты. Чуев краем глаза заметил это. Как только он увидел Костю, ему сразу же немного полегчало. Судя по всему, это и был тот человек, над которым ему предлагали взять шефство. Знакомство за завтраком было очень коротким, но, увидев Зубкова во второй раз, Чуев не почувствовал ничего, что чувствовал раньше, когда встречался со скользкими людьми или профессиональными стукачами. И потом, у этого парня в глазах постоянно читалась растерянная усталость. Сумасшествие можно симулировать, но вот усталость…
А психи, кажется, не устают. А может, парень очень хороший актер… Просто гениальный.
Подписав бумаги, Зубков и Чуев попрощались с Марией Федоровной и вышли на улицу. В двадцати метрах мимо центральной кухни в сторону второго корпуса прошла Наташа.
— Глаза сломаешь, — сказал дядя Юра.
— Есть от чего, — ответил Костя, провожая Наташу взглядом, пока она не скрылась за углом серого здания.
— Ладно, печальный влюбленный. Пошли сбросим напряжение.
— Можно и выпить, — шумно вздохнув, ответил Костя и повернулся к дяде Юре. Дядя Юра молча посмотрел на него и уточнил:
— Я про девок. Костя ответил спокойно, но не сразу:
— Или так…
Через пятнадцать минут дядя Юра вывел Зубкова к парикмахерской у метро «Кантемировская». Костя знал этот район. Когда-то он здесь жил. Или ему так казалось. Парикмахерской здесь теперь не было. Надпись над дверью гласила «Комбинат сексуального обслуживания». Костя четыре раза прочитал надпись, и каждый раз смысл ее оставался прежним.
— Ты идешь? — устав от ожидания, недовольно спросил дядя Юра.
— Спрашиваешь, — все еще растерянно ответил Костя.
Он не верил своим глазам. И если что-то влекло его войти в эти стеклянные двери, то практически голое любопытство — профессиональная болезнь репортера. Зубков первым сделал шаг, и стеклянные двери распахнулись. Дядя Юра спокойно вошел следом и через секунду натолкнулся на Костину спину. Зубков стоял у дверей и разглядывал помещение, которое все время считал парикмахерской. Изменений было не так уж и много. Вместо стен, на два метра обшитых деревом и выше выкрашенных в светло-серый цвет, были стены, обтянутые темно-малиновым бархатом. На месте гардероба был гардероб, мужской зал направо от входа, женский, как и прежде, налево. Разве что вместо убогих лавочек, обшитых дерматином, теперь стояли удобные кресла. А там, где раньше стоял кассовый аппарат, чуть левее гардероба, теперь стоял низкий стеклянный столик, за которым сидела симпатичная девушка.
Толчок в спину подтолкнул Костю к столику с девушкой. Дядя Юра легонько отстранил его и сделал два шага вперед.
— Здравствуйте, — негромко поздоровалась девушка за столиком и приветливо улыбнулась.
— Здрасте, — так же тихо, но без стеснения ответил дядя Юра.
— Что вы желаете? — продолжая улыбаться, поинтересовалась девушка.
— Тебе чего? — спросил дядя Юра Костю, продолжавшего разглядывать комбинат изнутри. Зубков обернулся, явно прослушав вопрос.
— Что?.. — растерялся он. — А-а-а… Того же самого.
— Два минета, — сказал дядя Юра и достал из кармана желтую карточку. Костя перехватил его руку.
— Я угощаю, — многозначительно сказал он и положил на стол перед девушкой свою карточку.
Дядя Юра посмотрел на него, чуть улыбнулся и, все же положив на стол свою желтую карточку, сказал с легкой усмешкой:
— Квитанции не забудь взять.
Сказав это, он подошел к креслам, где была очередь из четырех человек.
— Кто последний?
— Я, — ответил старичок лет семидесяти. Он был лыс и бодр.
В его левом ухе была серебряная серьга, на шее наушники, а на поясе проигрыватель компакт-дисков. Одет он был в синие джинсы, белые кроссовки и темно-зеленую майку. На майке красовалась надпись «Гинеколог-любитель».
Девушка повернулась вполоборота и пододвинула к себе клавиатуру компьютера, стоящего на соседнем столе.