— Сашка клевый. Жаль, что уезжает. Но сказал, что еще приедет.
— Да, — осторожно согласилась я. — Хорошо погуляли, правда?
— Хорошо. Мам… — он замолчал, сдвинув брови. — Скажи, а вы с папой совсем больше не будете вместе жить?
— Нет, Димочка, — я опустилась перед ним на корточки. — Такое бывает. Когда людям становится трудно жить вместе.
— Я знаю, — это прозвучало как-то очень по-взрослому. — Бывает. Но он ведь все равно мой папа, да?
— Конечно. И всегда будет. Он же тебе звонит. И в отпуск приедет.
— Вот у Саши тоже папа здесь живет, а он с мамой далеко. А еще у него там другой папа есть. Он его учит на немецком языке говорить. И на лошадке ездить. Ведь так бывает, когда два папы?
— И это тоже бывает, — ноги задрожали, и я поспешила подняться. — Ничего в этом страшного нет.
— Вот и я так думаю, — серьезно кивнул Димка. — Что ничего страшного, если второй папа тоже хороший. Мам, а может, и тебе тоже жениться?
— Выйти замуж, — машинально поправила я и прислонилась к стене: колени дрожали все сильнее. — Это мужчины женятся, а женщины выходят замуж.
— Ну да. Замуж. Вот Сашин папа, который здесь, дядя Никита, он тоже клевый. И с парашютом прыгает, как мой папа. И как ты. И он сказал, что ты сможешь меня с собой взять. На аэродром.
Я посмотрела на него с подозрением. Вроде, мы ничего себе такого не позволяли, чтобы маленькие поросята нас в чем-то заподозрили. Но, похоже, Димка говорил искренне, исключительно по детской непосредственности.
Черт, так не бывает!
— Ну не знаю, Дим, — пробормотала я. — Мы с ним мало знакомы, чтобы вот так сразу замуж.
— Ну не сейчас, попозже, — великодушно разрешил он. — Ты подумай.
— Хорошо, подумаю, — пообещала я, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
— А кстати, твой тебе что-нибудь сказал? — спохватилась я уже ночью, в постели. Положив голову Никите на плечо и расслабленно мурлыча. — Обо мне?
— О тебе нет. Только сказал, что Димка классный. А твой?
Я немного поколебалась, говорить или нет, но все-таки решилась:
— Предложил мне на тебе жениться.
— Ты серьезно? — он приподнял голову.
— Абсолютно. Мол, у Сашки два папы, а я что, лысый? Да нет, не так, конечно. Сказал, что два папы вполне могут быть. И что, может, мне тоже стоит жениться. На дяде Никите, например, потому что он клевый.
Никита повернулся носом в подушку и захохотал.
— Ну что ты ржешь, образина? — обиделась я и хлопнула его со всей дури по заднице.
— Все, Эра, ты попала. Ребенок велел жениться на клевом дяде Никите, куда ты теперь денешься? Некоторые проблемы решаются гораздо проще, чем можно предположить.
— Да вы что, издеваетесь оба?
— Не знаю, как он, а я точно нет, — он повернулся ко мне. Ни тени улыбки, сама серьезность. — Или ты против?
— Мухин, мы знакомы всего месяц, — я не знала, смеяться или плакать. Впрочем, плакать не особо хотелось. — И я…
— Эра, если ты еще раз скажешь, что только что развелась…
— Так ведь это правда.
— Спокойной ночи, Эра.
Никита отвернулся и натянул одеяло до ушей.
— Никит!.. Ну Никита же!
— Эра, повесь свое свидетельство о разводе в рамку и мас… медитируй на него. Все, спи, вставать рано.
Черт, он что, серьезно? Приплыли…
Я лежала и глотала слезы. И знала, что он тоже не спит. Трудно сказать, сколько прошло времени, но вдруг Никита повернулся резко, потянул за одеяло.
— Извини. Просто сорвало. Хорошо, скажу. Помнишь, я говорил, мы на соревнованиях пересекались? Это шесть лет назад было, в Пскове. Ты мимо прошла, взглядом мазнула так равнодушно. И все. Погиб Никита Мухин. Свадьба через месяц, а я думаю о жене Кости Макеева, с которым у нас случались ну очень нехилые терки. Постарался выкинуть из головы. Мы ведь с тобой даже знакомы не были. Убедил себя, что глупость махровая. Женился, сын родился. Ни разу о тебе не вспомнил. Пока Алька не сказала, что ты развелась и в Питер переехала. И придешь к нам прыгать. Ну и всколыхнуло. А как увидел, решил, что в лепеху расшибусь, но ты будешь моей. Вот так. А ты теперь можешь сидеть и наглаживать свою разведенность до скончания века. Типа независимая женщина. Но меня это не устраивает. Извини. Потому что…
— Мухин, пожалуйста, заткнись уже! — жалобно попросила я. — У меня к тебе две просьбы, можно?
— Ну? — буркнул он.
— Во-первых, я не буду менять фамилию.
— А вторая? — спросил он после паузы, уже совсем другим тоном.
— Мы не пойдем в загс прямо завтра. Дай мне хоть немного к тебе привыкнуть. И… еще кое-что.
— Еще? Ты же сказала, две просьбы, так нечестно, — его лицо было в тени, но я по голосу поняла, что он улыбается. — Ну, ладно, давай.