Хотя тогда Летиция была еще девочкой, но хорошо помнила ее. Постаревшая русская дворянка была непререкаемо предана своему происхождению. К этому добавлялся деспотичный характер, превративший жизнь домочадцев в постоянную муштру и упреки в неблагодарности. Особенно хозяйка дома не любила эту маленькую, изнеженную девочку, не способную проявить характер, и пренебрежительно звала ее Люськой, считая недостойной громкой фамилии.
Так продолжалось много лет, пока бабка не сошла с ума, а вскоре, к радости домочадцев, и вовсе померла. Все устои дома рухнули, а ее комнату поспешили закрыть на ключ и забыть туда дорогу.
Сейчас, в этом новом особняке, видение не давало Летиции покоя. Она вышла из комнаты, собираясь прогуляться в сад и подышать свежим воздухом. Но в полночной темноте дом показался ей каким-то до ужаса знакомым. Реальность вдруг дрогнула как отражение в воде, и женщина увидела перед собой старый дом своего детства, потертые стены умирающего особняка, и страшную своей неизвестностью дверь мертвой комнаты.
Обычно дверь была наглухо заперта, но сейчас тусклый лимонный свет сквозь приоткрытую дверь словно был зажжен для Летиции. Она толкнула дверь и шагнула на цыпочках в пустующую комнату, словно снова стала маленькой девочкой.
Женщина прошла несколько шагов и в растерянности остановилась: казалось, что комната вовсе не пустовала. Аккуратно разложенные вещи, никакой пыли (впрочем, во всех комнатах особняка хорошо убирали), открытая, как будто только что оставленная на столе, книга и... черный кот.
- Люська! - услышала она недовольный голос умершей бабки, и вздрогнула - долго же тебя пришлось ждать!
- Бабушка? - изумленно повторила она, словно эхо.
- Ты должна сказать мне, где камень! - настойчиво потребовала старуха.
- Но у меня нет никакого камня - пролепетала гостья, чувствуя, как подгибаются коленки и нервная дрожь душит голос.
- Нет?!!! Как нет? Я думал, что он у тебя!!! - соравлся голос и стал вдруг громким, мужским.
- Тогда ты мне не нужна! - узнала она голос сына, и радостно обернулась, ожидая спасения из этого кошмара.
- Сынок! - прямо перед ней стоял Клаудио. Глаза его были чужими и стеклянными.
- Не нужна? - повторила она машинально, словно пытаясь понять смысл слов, которые дошли до ее сознания только сейчас. Единственный человек, которого она любила за свою полусонную жизнь, ее сын...
Он высоко и сильно замахнулся рукой и наотмашь ударил прямо перед ее лицом, словно хотел рассечь воздух. Женщина с изумлением увидела, как воздух между ними действительно раскололся, рассыпался осколками. Протянула руку к сыну. Но рука лишь скользнула по зеркально-гладкой и холодной поверхности, по центру которой шрамом пролегла трещина с острыми краями, босые ноги вместо пушистого ковра почувствовали острые осколки, и комнату затопила звенящая тишина. Она обернулась на бабку, но та поблекла и растворилась в сумраке.
А с обратной стороны зеркала стоял Клаудио. Он посмотрел ей в глаза каким-то ледяным взглядом, и задернул ее жизнь. Летиция оказалась в полной всепоглощающей темноте, такой плотной и безжизненной, что дышать было уже неважно.
Утром слуги обнаружили в особняке старинное разбитое зеркало на стене коридора, завешенное черной тканью, как будто кто-то умер.
Глава 14. Семейные узы
\Вечером я собралась прокатиться на гостевой машине. Поскольку я была официально представлена как хозяйка, услужливое отношение персонала ко мне было безупречным. Машина была готова уже через пять минут после моей просьбы.
Не успела я отъехать от гостиницы, прямо на меня, не разбирая дороги, вышла, точнее, выпала из темной подворотни и упала на капот растрепанная жещина.
- Бежим, бежим!!! - кричала она, плакала и металась.
Я вышла из машины, приблизилась к девушке и ужаснулась ее виду. Мокрые, растрепанные волосы, испуганные, огромные глаза.
Она постоянно повторяла шепотом одни и те же слова.
- Алма, братмана, алма, братмана, алма...
Девушка не утихала ни на минуту, она все качалась в такт только ей известному ритму и все громче повторяла слова странного заклинания. Когда, наконец, я запихнула ее в машину (ну не оставлять же ее здесь) и собралась тронуться с места, мне вдруг почудилось, что нас окружило что-то... черное. Я обернулась в ужасе, но двор был пуст.
Тень подворотни словно стала холоднее и ближе подползла к машине. Я нервно тыкала ключом, пытаясь быстрее завести мотор. Но всегда исправная машина вдруг резко дернулась и затихла. Фары погасли, а злосчастная тень уже лизнула своим синим языком наш капот. Пассажирка забилась на заднее сидение, закрыла голову руками и продолжала повторять странное заклинание. И если сначала оно было тихим и неразборчивым, то чем ближе приближалась тень, тем громче были зловещие звуки, и вот, казалось, они уже стучат в моей голове.