- А... Да. Конечно. - очнулся он от созерцания ямки на ее шее - Это не мой телефон. Он принадлежит телу Олега, которое я одолжил на время.
- Одолжил? - не поняла она, но при этом почувствовала, что от сердца отлегло тяжелое и злое сомнение, и ... ответ был уже не так важен.
- Позже, - он не удержался и поцеловал ее в лоб - позже ты все узнаешь, просто верь мне.
Она была готова верить. Даже вопреки собственному опыту. Где-то в глубине ее души до сих пор жила маленькая девочка, которая хотела верить совершенно безусловно.
Они ехали по заснеженному таежному лесу и казалось, что конь сам знает дорогу. Потому что никакой дороги в лесу не было, но конь поворачивал в ему одному известных местах, перескакивал поваленные деревья и, жадно вдыхая морозный воздух, шел по неизвестным маршрутам.
- Все, - Баатар соскочил с коня и помог спуститься спутнице. Натали узнала юрту, в которой однажды уже была. Теперь старухи в ней не было. Значит, ночевать они будут вдвоем...
Глава 18. Зеркальная молодость
Объемная и на удивление легкая фигура Моники отражалась в зеркале большой спальной комнаты. Дама напевала какую-то французскую шансонетку и наряжалась перед очередным выходом в свет.
Впрочем, выходом в свет она называла все выходы, которые так или иначе были связаны с приемом пищи в общественном месте. Именно этими завтраками, обедами и ужинами делился ее день на равноценные промежутки, а по ним измерялась успешность ее жизнь и внутреннее довольство собой. Она принадлежала к той редкой породе людей, которые обладают совершенно неотразимым шармом не благодаря внешней привлекательности, а вследствии гармоничности и целостности своего внутреннего существования. И это удовольствие не зависело ни от чего, ни от плохой погоды, ни от мнения других людей. Она умела радоваться жизни просто так, просто потому, что лично ей все нравилось, всегда.
Вот и сейчас она с удовольствием откусила кусочек печенья.Прожевывая сахарное лакомство, Моника с интересом раздумывала, какое же украшение ей надеть сегодня. Большие массивные кольца с дорогими камнями заполняли чуть ли не половину ее шкатулки для украшений. Здесь были и аметисты, и горный хрусталь, и изумруды, и даже крупные бриллианты. Богатство, доставшееся по наследству, приносило стабильный доход, позволяющий не думать о мелочах и не считать украшения. Меры в драгоценностях она не знала. Но особенно любила лишь несколько колец. И сегодня она решила надеть именно одно из них - массивное золотое кольцо с бабочкой. Бабочка на солнце сверкала своими крылышками как живая, и вот-вот готова была вспорхнуть и улететь.
Довольная собой, Моника еще раз полюбовалась на украшение и достала из шкафа бархатный мешочек, в который был укутан тяжелый предмет. Озираясь, она спрятала его в сумку, и с безмятежным видом вышла из комнаты. На улице ее уже ждало такси. Ехать предстояло далеко, к местному шаману, который знал толк в камнях. Наемная машина прошуршала по мощеной дороге до парома. Паром переправил ее на остров Ольхи. До одинокого домика в северной части Озера путь занимал более двух часов.
Холмистый остров, почти лишенный леса в этой части, сменял дорогу с крутых поворотов до не менее крутых спусков и подъемов. Иногда казалось, что машина едет перпендикулярно земле.
От тряски Монику разморило. Она не любила долгие путешествия по бездорожью. Но сейчас мужественно терпела, ведь дело требовало немедленного решения. А потом можно смело отправляться домой, в Италию и месяца два-три вести привычный образ жизни.
Они миновали поселок Хуж - самую населенную деревушку острова, насквозь забитую пестрыми туристами. Теперь дорога не просто петляла и падала. Теперь она еще и путалась между деревьями, которые то и дело хлестали стекла машины своими низкими ветками или захватывали колеса излишне разросшимися корнями. Только тут, на Озере, деревья умели ходить, поднимаясь над почвой на мощных и высоких корнях.
Домик, затерянный в равнине между двумя холмами, не был освещен. Впрочем, электричества тут отродясь не водилось, но и свечи и масляные лампы хозяин, видимо, не использовал. Рядом паслись две пары худых лошадей, у самой избы притаился маленький, едва заметный колодец. Казалось, что дом пустовал уже не одно столетие.
Моника подошла к заброшенному жилищу, утопая в вязкой после недавнего дождя песочной земле. Ее замшевые бардовые туфли были окончательно испорчены. А подол длинного платья пришлось подобрать рукой, чтобы не подметать землю.
- Эй, есть тут кто?
Ответа не последовало. В доме царила мертвая тишина.
Тогда дама аккуратно, чтобы не задеть потолок, вошла внутрь. Изнутри ощущение, что дом вырос прямо из земли, а не просто осел от времени, только усиливалось. В первой комнате никого не было, остывшая печь и черная кошка, уютно дремлющая прямо на коврике перед входом.