- Да никто и смотреть не станет, - махнул рукой второй пилот. - Смотрят, когда ЧП. А коли нет, кому оно надо?.. Главное - после разборки придумать что-нибудь. Там уже связь онлайновая.
- Предлагаю гальюн. Наполним контейнер для ирригатора зубов, будем время от времени весело чистить зубки.
- Куда веселее, - вздохнул Тимофеев. - Сколько пьём, до сих пор не могу привыкнуть. Гадость страшная. Как её люди пьют?
- Так пьют не из-за вкуса, а из-за эффекта.
- Как на мой скромный взгляд, и эффект хреновый. Ходишь, тупой, ни о чём думать не можешь.
- Думать... - Вук рассеянно поглядел на Хиппи, развлекающего себя полётами по салону. Щен отталкивался задними лапами от одного борта, долетал до другого, делал переворот, подобно пловцу в бассейне, и летел обратно. На лбу его отчётливо светился лозунг: "Радость и беззаботность!". - Сергей, ты же биолог, ты должен знать...
- Знать - что?
- Как воздействует на мозг алкоголь.
- Просто воздействует. Разрушает мембраны эритроцитов, уничтожает их слабо отрицательный заряд. Эритроциты слипаются в гроздья, размеры которых сопоставимы с диаметром капилляров. Слипшиеся кровяные тельца не проникают в мозг, наступает кислородное голодание. Слабые участки мозга отрубаются. У кого-то это очаг логического мышления, у кого-то зона равновесия и баланса, у кого-то эмоциональные центры, - бодро отрапортовал напарник.
- Тогда следующий вопрос - почему нам становится легче, когда мы выпиваем? У нас перестает работать некоторая воспалённая часть мозга. Так? Какие-то, предположим, бактерии, грызущие эту часть, перестают получать кислород и массово дохнут. Ведь, так?
Тимофеев, протяжно вздохнув, кивнул:
- Так, Вучо. Я уже размышлял об этом. Страшно было признаться себе, что...
- Что мы подцепили какую-то дрянь. От той жабы. Как ты думаешь, мы заразны?
- Нет, - покачал головой Сергей. - Не заразны. Контакта не было. Мы же в скафандрах. И потом ни газо-, ни био- анализатор ничего не заметили. Если что и есть, то на высшем, полевом уровне. Только это такая смутная тема... Скажем так - официальной наукой не принято считать, что существуют воздействия, которые не регистрируются приборами. Наш прибор - между прочим, самый продвинутый анализатор в мире - ничего не зарегистрировал. Значит, бояться не следует.
Янко, сунув чашку в карман, отчего тот оттопырился и придал куртке дополнительный объём, отправился в рубку - настраивать щупы на поиски возможных точек нелокальности. Ковыряясь с техникой, он вспомнил, что в своё время Клотье рапортовал о признаках нелокальности в примерно том самом месте, где "Симург" сейчас находился. Проверить гипотезу Липполд и Ермишин не смогли, поскольку их сборочный комплекс двигался иным путём. От воспоминаний о покойном Клотье, а также о его напарнике Гарсиа, у Вука защемило в груди. Единственная тенерийская команда, в которой погибли оба члена экипажа. Да как глупо, если, конечно, данный эпитет можно было применять к самой смерти.
Клотье, Гарсиа и Черезов должны были выступать на международном симпозиуме в Париже. За день до выступления коллеги-космонавты отправились на прогулку по легендарному городу, не предполагая, в какую заварушку им суждено попасть. В переулках 10-го округа, куда троица заглянула для ознакомления с аутентичной стороной жизни парижан, к ним привязалась агрессивная кучка выходцев из бывших французких колоний. Исчезают колонии, но не память. Почему гнев этой памяти крепкие темнокожие парни обрушили на тех, кто к Франции вовсе не имел отношения - Клотье был канадец, Гарсиа - американец, Черезов - русский, - теперь уже никто не скажет. Себастьяна зарезали в глухом тупике, Энди проломили череп, а Черезову искромсали руки и обеспечили сотрясение мозга. Гарсиа выжил, но через три месяца сгорел от рака печени. Черезову долго восстанавливали нервы и сухожилия кистей, однако по сравнению с проблемами Себастьяна, это были вовсе не проблемы. Себастьян Клотье истёк кровью на грязных задворках Парижа, так и не прочитав свой доклад на конференции. Громилы, лишившие жизни одного космонавта и покалечившие двух других, были уничтожены полицией несколькими часами позже, после того, как отправили вслед за Клотье ещё нескольких туристов и одного местного жителя. Ответить за смерть героя-первопроходца не суждено было никому.
Вук, настроив щупы и запустив сканирование, погрузился в рысканье по информационным архивам, чтобы попробовать восстановить события трёхлетней давности. Цели в таком любопытстве Вук не видел, поиском вызывался голым интересом.
Янко просидел в виртуальном архиве около получаса, результатом его поисков стала карта с ярко-красными отрезками, соединяющими точки столкновений хулиганов и их жертв. Ломаная линия имела два странных загиба-колена: там, где убили Клотье и там, где не повезло парижанину, торговцу мороженым, посмевшему сделать замечание разнузданным молодчикам. Прочие узлы линии лежали более или менее ровно, простираясь на протяжении двух километров с северо-востока до юго-запада. Негодяев остановили на крохотной улочке Рю Жарри, уложив заодно и парочку горячих арабов, бросившихся на помощь африканцам. Что заставило громил отклониться от почти прямого маршрута и совершить роковые виражи внутри кварталов злосчастного округа? Вук терпеливо перелистал бесчисленные статьи о кровавом марше детей парижских окраин, но не нашёл ответа на законный в своём возникновении вопрос. Похоже, никто никогда не задавался им, полагая, что нет и не может быть объяснений безумным поступкам.
- Вучо, - вывел его из размышлений голос напарника, - я вот что вдруг понял...
Янко крутанул кресло, мельком кинув взгляд на детектор нелокальности. Пусто. Нет здесь нелокальностей. Потом поднял глаза на Тимофеева, парящего прямо над головой в окружении развесёлой компании - Шпульки, Хиппи, Белки и Стрелки. На левом плече Сергея восседал рассерженый крысобел из доисторического фильма, признанного одним из достойнейших памятников поздней промышленной эпохи. Белка плотоядно облизывалась, поглядывая на Шпульку, а Хиппи столь же увлечённо поглядывал на Белку. Зверь крысобел недовольно фыркал, скрестив на крошечной груди крошечные лапки.
- Пора "джина" вызывать, - пробормотал Вук. - Рановато белочка явилась... Что ты понял, дружище?
- Понял, как восполнить запас алкоголя.
- ???
Стрелка испуганно шарахнулась в сторону от вопля Янко.
- Дистиллятор, - самодовольно произнёс Тимофеев. - Он же самогонный аппарат. У нас есть несколько килограммов корма для хомяка. Это зерно, Вучо, понимаешь? Вместо хомяка у нас из-за твоего уравнения... как его там?...
- Белла-Клаузера.
- Да, Белла-Клаузера. Из-за него у нас крыса вместо хомяка. Крысу, в отличие от хомяка, можно кормить чем угодно. А зёрна мы замочим, прорастим, подбродим, а затем перегоним.
Вук в восхищении уставился на Тимофеева. Ай, да тихоня! Ай, да мать моя, биология!
- Сопло мне в ухо!.. Долго бродит ли? - спросил Вук.
- Точно не знаю. Наверное, около недели. И на замачивание столько же.
- Успеем до сборки, - обрадовался первый пилот. - Ты гений. Дай мне в связи с этим что-нибудь противобелочное.
- И к тебе пришли? - усмехнулся Сергей. - Я уж решил, я один такой нестойкий. Вчера полвечера странное животное от Шпульки отгонял. Животному, видите ли, размножаться захотелось.
- Рыжий такой? С огромными резцами и дебильной мордой?
- А чего с дебильной-то! - обиженно заверещал крысобел. - На себя посмотри, алкаш!
- А ну, цыц, - строго осадил его Вук. - Смешно, Серёга, - нам с тобой один глюк на двоих является. Где там пилюльки?
Сунув горсть препаратов за щеку, Янко вернулся к работе. Перенастроив щупы на более широкий спектр, он извлёк их хранилища чертежи дистилляторов, а затем тщательно стёр запись в истории запросов к архиву знаний. Принцип дистилляции он понял сразу, осталось сообразить, как и из чего воплотить его на борту "Симурга". Он расслабился, очистил голову от напряжённого думанья, предоставив подсознанию полную свободу действий. Сообразно его настроению тёплая меховая компания в лице Хиппи, Белки, Стрелки и крысобела приткнулась кто куда возле Вука. Хиппи сунул нос ему под мышку, бесплотные героини космонавтики уютно расположились на загривке, а придурочный зверь поочерёдно высовывался то из левого, то из правого кармана. "Там же чашка!" - озадачился Вук, а потом рассмеялся - ну и балда! Будто глюку не всё равно!