- Очнулся, кажись, - сказал какой-то дедок, хлопающий его по щекам. - А чего алярм твой молчит? А чего мокрый такой?
Вук сфокусировал глаза на дотошном гражданине. Потом повертел шеей. Он сидел на скамье в вестибюле станции, прижатый с двух сторон бдительными пассажирами метро.
- В воду упал, сильно стукнулся, - пробормотал он. - Неудачно холограммился. Аларм вышел из строя.
- Ну и дурак, - заключил дед. - Потому что нельзя экономить на себе. Небось, дешёвый алярм взял, пожадился.
- Господин пилот, вызвать врача? - спросил мальчик лет двенадцати, с восторгом взирающий на Вука. Мальчик, в отличие от пенсионера, узнал его.
- Нет, малыш, не надо. Мне уже хорошо.
- Это у вас после Тенеры? - не отставал он.
- Сказал же - в воду упал.
- Нет, - заявил парнишка. - Это в Вас чужие поселились. Как в фильме. Один едят вас изнутри.
- Я проверялся, - улыбнулся Вук. - С ног до головы. Никто во мне не живёт. Ни одна посторонняя молекула.
- Ну, тогда лангольеры. Их не видно. А они едят время.
Дед, внимательно следивший за их кратким диалогом, махнул рукой и поднялся со скамьи.
- Ты слишком много слушаешь ужастиков, - заметил Вук мальчугану.
- Я их не слушаю, я читаю. - И важно добавил, польщённый вниманием космического героя. - На бумаге.
- Ого! - искренне восхитился Янко. - И не устаёшь?
- Я тренирую концентрацию и терпение. Я тоже хочу полететь на Тенеру. Я читал, там солнце может менять направление. Вы это видели?
- Видел, - рассеянно ответил пилот. Разговор с парнишкой странным образом опустошил голову от мыслей и от боли. Дозы, прописанной Школьником, у Вука больше не было, поэтому он поднял язык к нёбу и откинулся на мраморную стену.
- Вам надо обсохнуть, - сказал мальчик, - а то заболеете. Проводить вас домой?
- Мне нельзя домой...
- Ага. Вы поссорились с женой. - Замечание выдало в юном человеке недюжинное знание жизни. - Тогда к другу. Есть у вас друг?
Вук закрыл глаза и стал думать - кто его друг? Все его друзья по школе и университету оказались забыты, как только он связал свою жизнь с космосом. Наверное, это правильно. Наверное, невозможно делить себя между работой, которой ты фанатично предан и которая по совместительству является твоим хобби, и пустыми встречами с обменом ничего не значащих новостей. Дружба - это движение по одной траектории, а не точки пересечения разных траекторий. Для движения по одному пути человек выбирает единомышленников в общем деле, таковыми у Вука были коллеги-тенерийцы, но именно они либо погибли, либо вызывали сейчас наибольшее подозрение. Среди них оказалась крыса. Предатель, маньяк, больной или как ещё можно назвать? Неважно, что двигало этим человеком, однако из-за него Вук не мог ни к кому сейчас обратиться. Он не был уверен даже в Даане. Не он ли устроил все эти дьявольские козни, после чего разыграл блестящий спектакль с посадкой самого себя в тюрьму? Подозрительно быстро обеспечил он алиби после смерти Тимофеева. "Мы потому и пьём, что боимся, - заключил Вук. - Каждый боится каждого".
- Есть, - ответил пилот. - Мы с ним подрались недавно, а потом помирились. Пойду к нему.
Лучший способ действовать против системы - выйти из этой системы и нанести удар извне. Тот, кто избавляется от тенерийцев, не предполагает, что тонущий в своём страхе и спивающийся от боли и безделья тенериец позовёт на помощь постороннего человека. Родителей Вук трогать не хотел принципиально, тем более что оба они по контракту трудились нынче в Америке. Мила с детьми отпадала в первую очередь из соображений безопасности. В прочих знакомых Янко не был уверен, один лишь забияка Волков - случайный собутыльник в баре - казался Вуку перспективным. Человек, способный великодушно простить разукрашенное фингалами лицо, посмеяться над причиной драки и тут же подписаться на дальнейшие приключения, не мог не внушать доверия. Посему, похлопав мальчика по плечу и оставив ему автограф, Вук с простенького мультилинка парнишки вышел на связь с Иваном и, услышав радостное приглашение, рванул к Волкову. Но перед этим он попросил парнишку соединиться с Милой и сообщить, что у титанового андроида всё в порядке.
Последующую пару часов Янко провёл в роскошном писательском кабинете с "Гленом Грантом" в руках. Утопая в мягчайшем кресле, он, как на исповеди, вывалил на Волкова ворох фактов и соображений, не утаив ни малейшей детали. Иван, непрерывно теребя бороду и поглаживая опухшие от стычки очи, слушал так, как слушала бы мать, ожидающая фронтовых вестей от сына. По окончании рассказа он неожиданно проговорил:
- Ты совершенно одинаковыми словами описал жабу и Липполда. И бездомец, в принципе, укладывается в это же описание. А мальчишка - молодец. Всё правильно заметил.
Глава 13. Усиленная бригада следствия
Большую часть ночи Янко, лёжа на козетке, ворочаясь и подгибая колени то так, то этак, прикидывал, как ему лучше всего попасть на Сильбато. Козетка, изысканная до выпендрёжа, Вуку не нравилась, в том числе и своим названием. На ней неплохо было сидеть, откинувшись на мягкую пухленькую спинку и небрежно распростёши руку на гладком подлокотнике, но для положения лёжа сие произведение высокого искусства никак не годилось. Выбирать, однако, не приходилось - другой мебели у Волкова не было. Волков обитал в небольшой холостяцкой квартирке, обставленной на богемный манер. Большую часть жилища занимал классический кабинет с мягкими креслами для глубоких раздумий и широким дубовым столом для воплощения раздумий в зримые формы. В шкафах с застеклёнными полками располагалось огромное количество книг с бесконтактным интерфейсом - хозяин не поскупился, выставил в витринах самый дорогой формат произведений. Пилот, очутившись в кабинете и утонув в пуховом облачке кресла, наугад стрельнул взглядом по книжке с яркой чёрно-оранжевой обложке. Та чуть выдвинулась, и в голове Вука потёк динамичный боевичок.
- Барахло, - поморщился Иван. - Это я для денег писал. Брось каку.
- Это ты сам?! - поднял бровь Вук.- Ты писатель?
- Типа того... Одной рукой я бумагомаратель, другой - ничего себе автор.
- Поясни. Что за загадки такие?
Волков вздохнул:
- Хорошей литературой не заработаешь. Вернее, заработаешь, если ты гений, но я не гений, а кушать хочется. Приходится пописывать коммерческое барахло. Там детективчик сунешь в издательство, здесь страшилку на мистический канал пристроишь, тут сопельки разведёшь в дамском журнале - на базовый минздравовский набор вкусов и хватит. Подсуетишься, сценарий какой взгромоздишь с инопланетными крокодилами - можно вкусы свеженьким чем-то заменять. А ночами садишься, хватаешься за стилус, чтобы излить настоящее, потом же и думаешь - для кого это всё?
- Неужели никому не надобно? - Янко порозовел, но не от сопереживаний, а от стыда. Сам он также предпочитал фантастику с детективами.
- Отчего же не надобно? Надобно ровно... так-с... где у нас там письмо от редакции? Вот оно... Надобно восьми книгочеям. Это статистика покупок за месяц последнего серьёзного романа. Неплохо, да?
- Может, эти восемь человек, воодушевившись идеями из твоих главных книг, для человечества сделают больше, чем десять тысяч любителей бульварного чтива, - предположил Вук, мысленно давая обещание обязательно перейти к чтению глубоких произведений.