Она подошла к вазе с тюльпанами и поправила стебелёк. Волков послушно двинулся за ней.
- На Тенере сила тяжести больше земной, - сказал он. - Почему бы там не использовать магнебутсы? Ходить будет легче. Или же их всё-таки используют?
- Это простой вопрос, - женщина плавно повернулась к доморощенному детективу, - это и я отвечу. Всё дело в физических константах. На Земле они вычислены точно и могут применяться при расчётах решётки Теслы, которую вшивают в подошву. На Тенере, как мне говорил Игорь, и сила тяжести, и магнитный фон имеют переменные величины, и закономерности их изменения пока не выявлены. Мы можем спроектировать решётку Теслы для Тенеры, но ходить в магнебутсах можно будет не всегда и не везде. Я достаточно понятно объяснила?
Волков, усмехнувшись про себя тонкому уколу в последней фразе, предполагающей, что журналист из жёлтой газетёнки не слишком силён в физике, энергично закивал головой.
- А здесь, так сказать, в родных пенатах, космонавты пользуются магнебутсами?
- Советую спросить об этом самих космонавтов, - рассмеялась Ирина Николаевна. - Я не отвечаю за всех космонавтов. Игорь имеет их, но почти не носит, чтобы не терять тренированность.
- Прошу прощения, но нет ли случайно на холограммах Игоря в магнебутсах?
- Разве ж я помню? Гляньте. - Она уселась на диван, приняв самую непринуждённую изящную позу. Откинув голову назад и небрежно покрутив локон у виска, понаблюдав, как Волков вертится вокруг холограмм, дама вдруг едко промолвила, - Такое чувство, молодой человек, что вы - рекламный агент этих злосчастных ботинок. Признавайтесь, господин шпион, разве ж я не права?
Писатель смущённо почесал затылок, потом спросил:
- С чего вы так решили?
- "В родных пенатах", мой друг, - вот что вас выдало.
- Э-э-эмн...
- Пенаты - это духи-хранители домашнего очага. Пребывать В пенатах невозможно. Можно быть У пенатов, РЯДОМ или ВОЗЛЕ пенатов. Этому учат на первом курсе любого филологического заведения.
- Э-э-эмн..., - снова замялся Волков, потом развёл руками. - Господи, бывают же на свете проницательные люди!
- Любая женщина становится проницательной, если она мать, и видит, что затрагиваются интересы её дитя, пусть даже дитя носит бороду.
- Не все матери столь яро стоят на страже своих детей, - горько произнёс Волков, припоминая свою непутёвую матушку.
- Истинная мать пожертвует всем ради ребёнка, - с жаром возразила Ирина Николаевна. - А если нет желания жертвовать, материнство в ней не проснулось... Я вас больше не задерживаю, - добавила она, поднимаясь с софы. - Всего доброго и пламенный привет "Жизненным секретам".
Она решительно пожала ему руку, чуть подталкивая вон из дома. Иван по чуть заметному изгибу её тонких губ понял, что она намеренно исказила название журнала, однако спорить с дамой не стал, попрощался и вышел.
Вука он перехватил, как и договаривались, у портала Концессии, откуда пилот вынырнул после допроса Горохова. Приятели, взяв по чашке настоящего кофе сели у терминала общедоступных пространств. Кофе был сказочным - отнюдь не вкус номер 7, но настоящий баснословно дорогой копи лювак. Янко спускал деньги с какой-то отчаянной решительностью, будто миллиардер, которому после полусотни лет тяжких накоплений вдруг сообщили, что завтра Земля столкнется с астероидом в четверть её радиуса.
- Информацию о модификациях космонавтов предоставила организация под названием МКОДК, - сообщил Волков. - У Школьника служебный планшет со связью с хранилищем этой МКДОК.
- Международная Концессия по освоению дальнего космоса, - горько проговорил Янко. - То есть, Волощук со товарищи. Теперь понятно... Понятно, почему Волощук так настойчиво рекомендовал посещение клуба анонимных алкоголиков в доме с пауком. За нами наблюдали. Мы - подопытные кролики. Наблюдали за нашей болезнью. И почему наши больные головы так волнуют Концессию?
- Забота о ветеранах - достойная черта уважаемой компании, - предположил Волков, на что Вук снова едко усмехнулся.
- Красивая девушка, - задумчиво изрёк он, рассмотрев холограмму с барышней в магнебутсах, скопированную с мультилинка Марка Школьника. - Интересно, кто это и кем она приходится нашему ботанику? У него, вроде бы, нет подруг.
- С чего ты взял, что это подруга? - цинично усмехнулся Волков. - Видал я вашего Школьника - на него ни одна приличная девушка не взглянет. Лысый нудный сухарь с проблемами по части выпивки. Просто блестящее сочетание! Уж кто-кто, а алкаши не бывают нудными, но Школьник опровергает эту аксиому, так как он - нудный. Мало того - он крайне подозрителен, потому что считает всех ниже себя.
- С чего ты взял? Ты с ним разговаривал?
- Не особо. Врезал ему по мордасам, на этом всё и закончилось, - Иван стыдливо умолчал о достойном отпоре космонавта.
- Как же ты понял, что он сухарь и нудный?
- Я, Вучо, это потрохами чую, - с жаром сказал писатель, - вот чую, и всё, и разговоров для этого мне не нужно. Такой педант с брезгливой губой любую женщину отвратит. Женщина - она же романтику любит, а у этого товарища одни циферки на уме.
- Романтику, говоришь...
Пилот вдруг встряхнул головой и широким жестом перевёл в общедоступное пространство внушительную сумму денег.
- Парень, ты в порядке? - завопил Волков, глядя, как кибер-менеджер жадно поглощает Вуковы тугрики. Парочка клерков из тех ребят, что никогда в жизни не решатся на прыжок с парашютом, но с гордой небрежностью будут всем сообщать, ч то их работа связана с космосом, недовольно посмотрели на лохмато-бородатого посетителя, но после приветственного жеста известного космонавта Янко, вновь уткнулись в свои мультилинки. - Эй! Погоди! Если тебе некуда их девать, давай лучше от души прокутим их!
- Я в порядке, - твёрдо ответил Янко. - Я сейчас закажу максимальный поиск. Давай-ка скормим этому монстру твою добычу.
Вук поместил холограмму под лучи сканера и запустил "рыбалку". Кибер-менеджер, поразмыслив, спрогнозировал пятнадцать минут поиска.
- Ты всем соцсетям запустил? - уважительно спросил Иван.
- Я запустил по всем сетям мира. Потому и дорого.
Волков уважительно присвистнул. Но ещё уважительнее он протрубил - а вместе с ним и Янко - когда "рыбалка" принесла улов: пачку изображений с той же девушкой на фоне сияющих горных вершин. Светловолосая, спортивной комплекции, она была то с огромным рюкзаком, то с мотком троса, то с походной солнечной горелкой. Обилие однотипных холограмм - снег, скалы, небо, камни, пики, палатки, яркие пуховики, снаряжение, румяные обветренные лица товарищей - неожиданно вдруг разбавилось двумя выбивающимися снимками. На одном из них молодая женщина стояла в лёгком развевающемся сарафане на краю волнореза в обнимку... с Марком Школьником и Павлом Зелинским. На втором она и Школьник корчили забавные рожицы в будке моментальной холографии. Марк был без очков, улыбался и выглядел весьма симпатично. Сухая справка поведала Вуку, что имя красотки - Эстель Гарсиа, и проживает она в городе Тулуза...
Пилот для верности потряс головой. Эстель Гарсиа! Та, ради которой он выманивал заветный адрес не самым честным путём, и та, о которой пожилой консьерж сообщал, что мадам отбыла в отпуск покорять горные вершины. Девушка - блондинка, и если она странным образом знакома с Зелинским и Школьником, отчего бы ей не знать других космонавтов? Например, Джеки Горовица или Самира Галиля. Если она - альпинистка, отчего бы ей не преодолеть безо всякого труда быстрый бег в гору, чтобы на следующем перевале вызвать такси, представившись вымышленным именем? Если она - спортсменка, отчего бы ей с лёгкостью не выдержать жару в марокканской пустыне? И, конечно, магнебутсы. Любимая обувь туристов и альпинистов. Пулька могла видеть в дыре женские, а не мужские ботинки - почему бы и нет? Но мотив... Каким мог быть бы мотив? С мотивом было туго - примерно, как с лаской и добротой на роже мордоворота, возникшего рядом с их столиком.