Волощук захрипел, посинел, Янко чуть ослабил хватку, не позволяя председателю потерять сознание.
- Если вы предпочтёте гордо отбросить коньки, не подписав расписку, я найду способ вывести из строя корабль. Для этого достаточно разрушить матрицу пересборки. Уверяю вас, дорогой Леонид Павлович, переосмысление столпов наших Белла и Клаузера, открыло мне невиданные горизонты в плане дистанционного воздействия на разнообразные предметы. А, ведь, на корабле в составе первых колонистов новой планеты полетят ваши родные. Вернее, не полетят. Кто у вас там - жена, дети, родители? Родители - вряд ли, места ограничены, поэтому придётся руководствоваться жёсткой целесообразностью. Значит, дети...
Янко вновь начал затягивать галстук, и в лице его было столько яростной решимости, что Иван невольно вскрикнул. Волощук замолотил ладонью по полу, словно побеждённый борец на татами. Пилот, верно истолковав его жест, подозвал пальцем приятеля и осторожно одной рукой взял мультилинк с продиктованной распиской.
- Приложите большой палец, - приказал он Волощуку. Тот покорно сунул палец в сканирующую зону аппарата. - Теперь глаз. Да, глаз. Палец можно отрезать... - председатель конвульсивно сжался, - глаз вырвать невозможно. Не моргайте и думайте о согласии, у нас нет времени на двадцать попыток.
Согласно положению международного соглашения об идентификации личности, холограмма сетчатки глаза признавалась действительной только в момент душевного спокойствия гражданина. Данная установка порождала множество казусов из-за волнений сканируемого и несовершенства техники. Упомянутые двадцать попыток были не слишком сильным преувеличением. После четырёх снимков сканер пропищал акцептацию, и Вук удовлетворённо вздохнул.
- Осталась слюна. Расслабьтесь, господин Волощук, образец вашей ДНК не должен содержать избыточного количества адреналина.
Вук выдернул кляп изо рта председателя. Намокшую бумагу он приложил к портативному датчику здоровья. Снятая копия, успешно записанная как третья ступень идентификационной подписи, мгновенно зарегистрировалась в международном реестре подтверждений.
- Ну, и ваш ID, сударь.
Вук протянул жертве мультилинк. Волощук, багровый от жара водных паров и недостатка кислорода, вычертил пальцами в порту приёма сложную комбинацию символов. "Волощук Леонид Павлович", - высветилось на экране, после чего потекли сведения о дате и месте рождения, зафиксированном образовании, регистрации в социальных институтах и прочей не слишком интересной чепухи.
- Благодарю, - изрёк Вук, слезая с председателя. - Иван, отсылай расписку в общественные круги.
- Я не хочу никуда не лететь,... - нерешительно пробормотал Волков.
- Отсылай! - закричал Янко, бросаясь на приятеля.
- Но-но, потише, пилот, - Волков отодвинул его плечом. - Уже отослал. Только я никуда не полечу.
- Это как хочешь, - устало проговорил Вук. - Может, ещё передумаешь. Во всяком случае, я дал тебе шанс.
Леонид Павлович, кряхтя и постанывая, поднялся с пола. Перед глазами его плавали багряные круги, сердце опутывала тягучая липкая слизь, мешавшая бодрому здоровому ритму. Он потёр лоб влажной ладонью, облокотился о стену. Затем уставился тяжёлым взглядом на Вука.
- Пил сегодня? - спросил он.
- Пил.
- Это хорошо. Пойдём в кабинет, покалякаем. Расскажешь, как додумался.
Дверь туалета затряслась, блок магнитного затвора завибрировал, затем по двери пронеслись глухие тупые удары, и препятствие пало под железными ботами охраны.
- Стоять! - завопил первый, тот, что четвертью часа ранее ощупывал Янко и Волкова. Второй грудью бросился на защиту Волощука.
- Отставить, - приказал председатель, брезгливо отодвигая защитника. - Фамилии?
- Чьи? - не понял тот.
- Ваши, чьи же ещё? Фамилия этого господина мне известна. - Он знаком показал на пилота.
- И... Иванов и Сидоров...
- Замечательные фамилии. Благодарю за бдительность, господа Иванов и Сидоров. Вы можете быть свободными.
Охранники, нехотя отпустив шокеры, вышли из туалета.
- Они Басова избили и заперли, - съябедничал старший напоследок.
- Разберёмся, - пообещал Волощук.
В кабинете он, уже не стесняясь, хватил пару рюмашек чего-то янтарного, предложив того же обидчикам. Вук отказался, а Иван, махнув рукой, хлопнул угощение.
- Башка идёт кругом, - виновато пояснил он.
- Рассказывай, - повелел Леонид Павлович, усаживаясь в просторное кресло и прикрывая глаза. - Сам догадался или кто-то проболтался? Откуда про "Гамаюн" известно?
- Обижаете, господин председатель. Или издеваетесь. Уж и не знаю, что хуже. - Вук сел напротив, устремив взор прямо в Волощука. - Неужели вы так долго и тщательно отбирали кандидатов в космический отряд, чтобы потом отказать им в малейшей сообразительности?
- И, тем не менее, не все сообразили.
Янко подался вперёд:
- Кто захотел, сообразил бы. Не хотели - вот в чём проблема. Кто-то осознанно вышел из игры, а кто-то интуитивно дистанцировался. А кто-то был в курсе, но старательно скрывал это... Дело в лазерных пушках, установленных на "Гамаюне", и мазерной подкачке...
- Мазеры! - шевельнул бровью председатель. - Их не видно. Кое-кто сболтнул лишнего?
- Никто не болтал. Я всего лишь высказал вслух догадку, и нашелся человек, который невербально подтвердил её. Не стоит порицать за это. Так поведёт себя любой нормальный человек, не закалённый ежедневной ложью.
- К чёрту философию, - фыркнул Волощук, не открывая глаз. - Из одного лишь разглядывания корабля не вывести заключение об эпидемии и эвакуации.
- Разумеется, но только не тому, по чьей вине началась эпидемия. У Горохова из кармана выпал кристалл...
- Выпал. Хм.
- Неважно. Точно такие же кристаллы я собирал на Тенере, причём первый нашёл возле мёртвого животного - я докладывал Вам о нём, но Вы...
Волощук с досадой поморщился.
- На Тенере я не связал кристалл с защитной силовой оболочкой, но когда образец, изъятый у Горохова, - Янко уже не хитрил, называя вещи своими именами, - когда образец попал под луч лазера, он выстроил защитный шар радиусом около метра. Следом за этим мою голову посетило просто блестящее, как я считаю, озарение: а что если эта каменюка - ретранслятор некоторого излучения, которым обладали эндемики Тенеры? Что если ретрансляция выражалась в концентрации материи на заданном расстоянии от источника, то есть по границе шара? Тело внутри такого заслона находилось по сути внутри собственного жилища, непробиваемого и надёжного. Горохов - кремень. Он не пожал делиться тематикой своих изысканий на "Гамаюне", но смотрите сами...
- Что смотреть? - не выдержал Волков.
- Сборочный комплекс укрепляется лазерами, чтобы сбивать астероиды. Значит - он летит туда, где с астероидами проблемы. И это не Мола, не Амикайя, не Тенера, для которых не существует проблема астероидов.
- Может, это для Солнечной Системы? - Иван потеребил бороду.
- Сборочный комплекс оснащается мазерами, - возразил пилот. - А это - источник неиссякаемой энергии в условиях газовых туманностей с естественной накачкой. Нет смысла таскать мазеры в пределах нашей системы. Мазеры имеют значение, если полёт происходит по особым траекториям через газовые скопления. Опять же официально нет трасс с описанными критериями. Значит, "Гамаюн" летит в новое место.
- Ну, летит, - Волков вдруг, следуя журналистской привычке, стал возражать собеседнику, вызывая того на эмоции. Леонид Павлович всё так же подрёмывал - видимо подрёмывал. - А на разведку летит!
- Может, и на разведку. Но к чему дичайшая секретность с исследованиями с синим кристаллом - именно на борту "Гамаюна"! - и секретность с исследованиями Марка Школьника. У Школьника рабочий журнал был помечен аббревиатурой нашей Концессии, и Школьник знал о модификациях космонавтов, а это приватная закрытая информация, не подлежащая разглашению. Откуда Марк мог знать о модифицированности коллег? Только оттуда, где эта информация используется. Стало быть, оба они - и Горохов, и Школьник, - работали по заданию Концессии. Только Юрий изучал возможности естественных укрытий для живых организмов под полями, транслируемыми и фокусируемыми волшебным кристаллом, то есть возможности колонизации планеты без дорогостоящего строительства баз и площадок, а Марк ... Марк - совсем другое. Марк изучал лекарство от новой болезни, завезённой с Тенеры.