Приблизившись к передовым воинам сверкающей военной банды, Векх без труда распознал их вожака — рыцаря в шлеме с гребнем, восседающего на какой-то драконической твари. Другие бойцы воинства, здоровяки в более тяжелой броне, уже вышли из строя и направлялись к разрушенным Вратам, оставив фланги неприкрытыми. Свежеватель решил, что это непростительная ошибка: руины не могли послужить надежным оплотом, к тому же враг, чтобы занять их, слишком рассредоточивал силы. Если удастся сразить шлемоносца на драконе, вся схватка закончится жестоко и быстро, а затем последуют лишь долгие часы пыток.
— Скулдрак! — рявкнул Векх, самозабвенно щелкая шипастой плетью. — Вон тот! Сокруши его, и твои муки прервутся!
Издав мучительный рык, великан шумно понесся к увенчанному молниями вожаку. На глазах Свежевателя золотой рыцарь, заметивший атакующего врага, развернулся в его сторону. Создание под седлом шлемоносца было могучим, его чешуйчатую голову окутывали языки пламени, а цепкий хвост метался, словно плеть самого Векха. Впрочем, драконический зверь намного уступал в размере кхоргорату, и его не подгоняла глубочайшая демоническая ярость.
Противники сблизились вплотную, но Свежеватель не прекращал нахлестывать Скулдрака, разгоняя его до немыслимой скорости. Из плеч великана вырвались костистые щупальца, которые потянулись к драконьему всаднику, готовые сорвать его с седла и переломить хребет.
Когда тень кхоргората пала на рыцаря, тот издал боевой клич и воздел огромный боевой молот, словно тростинку. Описав дугу, оголовье, испускающее ослепительный свет, тяжко врезалось в бок приблизившегося Скулдрака.
Прозвучал раскатистый грохот, и яркие серебристые лучи прянули из места столкновения. Несмотря на свой вес и взятый разбег, отброшенный кхоргорат вынужденно присел на корточки, глубоко пропахав копытами скалу. Отведя молот назад, шлемоносец нанес новый удар, прямо в грудь чудищу.
Впервые ощутив боль, худшую, чем от плети хозяина, Скулдрак взревел и извернулся, поворачиваясь к оскалившейся драконической твари. Векх, увидев открывшуюся возможность, бросился вперед: он собирался выбить всадника из седла, повалить на землю. Чешуйчатое существо, однако, оказалось слишком быстрым и щелкнуло пастью, чуть не снеся голову Свежевателя с плеч. Загонщик уцелел, но отшатнулся и прекратил атаку.
Рыцарь в золотой броне, которому теперь ничто не мешало, обрушил молот на череп кхоргората, словно это был клинок на наковальне. Взревевший Скулдрак, покачиваясь, отступил, а шлемоносец повернулся к пригнувшемуся Векху, уже готовому к новой попытке.
— Узнай своего врага прежде, чем он покончит с тобой, отродье погибели, — прозвучал чистый голос, пробившийся через боевые кличи, будто солнце сквозь тучи. — Я — Ванд Молоторукий, лорд-селестант грозового воинства, и этой ночью власти твоей придет конец.
Оскалившись, загонщик поднял плеть, собираясь вновь подхлестнуть кхоргората.
— Узнай и ты меня, Молоторукий, — ответил он. — Я — Векх, прозванный Свежевателем, и до конца ночи я облачусь в плащ из твоей кожи. Если будешь хорошо сражаться, то, возможно, перед этим я позволю тебе умереть.
Воздаятели добрались до Врат перед самым подходом орды. Немногочисленные, они выстроились длинной шеренгой, стараясь как можно лучше распорядиться своими преимуществами. Каждый воин стоял в двух ярдах от плеча собрата, чтобы вкладывать в удары двуручных великих молотов всю силу, которой обладал.
Иона занял место позади тонкой линии обороны, зная, что пока ещё не время идти в самое сердце битвы. На глазах лорда-реликтора беспорядочная толпа вражеских воинов с криками неслась к Вечным, что-то неразборчиво провозглашая на грубых наречиях. Некоторые говорили на языках, известных ему, другие изрыгали речь Старых богов, слова которой сочились медленным разложением тысячелетий.
— Оставайтесь стойкими, — прошептал Иона стоявшим возле него. Голос лорда-реликтора, как и всегда, был тихим и шуршащим, словно пыль, но каждый Воздаятель отчетливо слышал его. — Верьте в бессмертную волю Зигмара, освободителя народов.
Они уже видели глаза врагов, покрасневшие веки под коваными железными шлемами. Иона заметил калечащие уродства их тел: раны, которым не давали срастись, выжженные клейма на лицах, железные штыри и шипы, пронзавшие обнаженную кожу. Все неприятели несли метки Кхорна, вырезанные в живой плоти и вознесенные на знамена из дубленых шкур.