Какое-то время его предложение оставалось без ответа. Затем Слоан, нервно облизнув губы, заявил:
– Это моя лавка! И я здесь что хочу, то и делаю!
Тут из-за спины кузнеца появилась Катрина. Отбросив назад длинные медно-рыжие волосы, она спокойно возразила отцу:
– Но ведь Эрагон же хотел по-честному расплатиться с тобой, папа! Продай ему мясо, и пойдем наконец ужинать.
Слоан злобно прищурился.
– Ступай назад в дом, девчонка! – велел он дочери. – Эти дела совершенно тебя не касаются. Ступай, я сказал!
Катрина, сердито закусив губу, гордо вскинула подбородок и вышла из лавки.
Эрагону все это очень не понравилось, но вмешиваться он не решался. Зато Хорст поскреб бороду и заявил с упреком:
– Вон ты как! Тогда будешь иметь дело со мной. Ты, Эрагон, сколько мяса хотел купить? – Зычный голос кузнеца гулким эхом отдавался от стен лавки.
– На сколько денег хватило бы.
Хорст вытащил кошелек, достал оттуда горсть монет и выложил их столбиком на прилавок.
– Этого хватит? Подай-ка мне лучшего мяса для бифштексов, Слоан, да побольше, чтоб этот вот ранец доверху набить. (Мясник все еще колебался, злобно поглядывая то на Хорста, то на Эрагона.) А коли не продашь, сам потом пожалеешь, – предупредил его кузнец.
Слоан побагровел и скользнул в кладовую, откуда донесся стук топора и невнятные проклятия. Ждать, впрочем, пришлось недолго; вскоре мясник вернулся, неся несколько кусков отличного мяса. Он с равнодушным видом взял у Хорста деньги и тут же принялся сосредоточенно чистить свой нож, делая вид, что покупателей рядом нет.
Хорст сгреб мясо в кучу и вышел за порог. Эрагон поспешил за ним следом, держа в руках синий камень. Морозный ночной воздух приятно холодил лицо – он совершенно взмок в духоте мясной лавки.
– Спасибо тебе, Хорст! То-то дядя Гэрроу будет доволен!
Хорст тихонько рассмеялся:
– Не благодари, мне давно уже хотелось поставить этого мясника на место. От него вечно одни неприятности – уж больно злобен, может, теперь чуточку присмиреет. За мной ведь Катрина прибежала, услышав, как вы в лавке ругаетесь. Мы с ней как раз вовремя подоспели, иначе вы просто подрались бы. Вот только вряд ли он тебе или кому из твоих мясо теперь продаст, даже если у вас деньги будут.
– И с чего это он так на меня взъелся? Мы, правда, с ним никогда не дружили, но деньги наши он всегда брал охотно. Да и с Катриной он никогда раньше так не разговаривал, – сказал Эрагон, укладывая мясо в свой ранец.
– А ты у дяди спроси, – посоветовал Хорст. – Он-то скорей разберется, какая муха этого Слоана укусила.
– Ладно, спрошу. Прямо сейчас домой и побегу. А это тебе. – И Эрагон протянул Хорсту камень. – Он тебе по праву принадлежит.
– Нет уж, – засмеялся кузнец, – оставь лучше свой странный камешек при себе! А если хочешь мне долг отдать, так я тебе вот что скажу: мой Олбрих весной в Финстер собрался, хочет настоящим мастером стать, так что мне помощник понадобится. Приходи, если хочешь, в кузню, когда время будет, вот долг и отработаешь.
Эрагон, страшно обрадовавшись, низко поклонился кузнецу. У Хорста было двое сыновей, Олбрих и Балдор, и оба работали у него в кузне. То, что он предложил место своего сына именно ему, Эрагону, было в высшей степени великодушно с его стороны.
– Вот уж спасибо! Я даже и мечтать не мог с тобой в кузне работать! – Эрагон был страшно доволен тем, что сможет теперь и отплатить Хорсту за доброту, и помочь семье. Дядя ведь ни за что не согласится принять «милостыню» даже от Хорста, а тут такая удача.
Эрагон вдруг вспомнил, о чем просил его двоюродный брат, Роран, когда он уходил на охоту. Умоляюще посмотрев на кузнеца, он сказал: – Видишь ли… Роран просил меня кое-что передать Катрине, но теперь мне к ним в дом дорога заказана. Не мог бы ты ей сказать, что он придет в Карвахолл, когда прибудут купцы, и тогда они непременно с ней увидятся.
– Конечно скажу, – пообещал Хорст. – А больше ничего?
Эрагон немного смутился, но все же сказал:
– А еще он просил передать ей, что она самая красивая девушка на свете и он все время только о ней и думает.
Кузнец широко улыбнулся, подмигнул Эрагону и лукаво спросил:
– Да у него никак самые серьезные намерения?
Эрагон тоже ухмыльнулся и кивнул.
– Не мог бы ты еще сказать, – прибавил он, – что я очень ей благодарен и это было так благородно с ее стороны – заступиться за меня перед Слоаном. Надеюсь, он ее за это хотя бы наказывать не станет, не то Роран в ярость придет, если узнает, что у нее из-за меня неприятности.
– Не тревожься, Слоан ведь не подозревает, что это Катрина меня позвала, а за остальное вряд ли он будет слишком сильно ее бранить. Кстати, вот хочу тебе предложить: прежде чем домой-то идти, может, поужинаешь с нами вместе?