– Мне очень жаль, что так получилось, – сказала Насуада, и самоцветы на короне Оррина вспыхнули, когда он кивнул ей в знак признательности, – но все же нельзя, как бы тебе ни было больно, позволять своему горю диктовать тебе подобные решения. Нелегко терять друзей и близких, я это хорошо знаю, но ты должен пересилить себя – во имя своего народа.
– Пересилить себя? – насмешливо переспросил Оррин.
– Да, пересилить. Мы должны лучше других владеть собой. С нас и спрашивается больше, чем с других, и мы обязаны быть лучше своих подданных, если хотим доказать им, что достойны такой ответственности… Ургалы убили моего отца – помнишь? – но это не помешало мне заключить с ними союз, ибо это может помочь варденам. И я не позволю, чтобы хоть что-то помешало нам достигнуть поставленной цели, как бы больно при этом ни было мне самой. – И Насуада снова показала Оррину свои шрамы.
– Значит, таков твой ответ? Ты отказываешься разрывать союз с ургалами?
– Да, отказываюсь.
Странно, но Оррин выслушал ее ответ с таким хладнокровием, что она даже встревожилась. А он, еще крепче стиснув пальцами край подоконника, вернулся к прежнему занятию: стал смотреть на раскинувшийся перед ним город. Его изящные длинные пальцы украшали четыре крупных перстня, и на одном из них, с большим аметистом, была выгравирована королевская печать Сурды: украшенный ветвистыми рогами олень и побеги омелы, обвивающей его ноги, которыми он попирает лютню; напротив оленя виделся силуэт высокой крепостной башни.
– По крайней мере, – сказала Насуада, – мы пока не сталкивались с такими воинами Гальбаторикса, которые благодаря магическим чарам не чувствуют боли.
– А, ты имеешь в виду этих «смеющихся мертвецов»? – кивнул Оррин. Насуада знала, что это прозвище широко распространено среди варденов. – Да, пожалуй. Впрочем, мы и Муртага с Торном пока не видели, и это меня весьма беспокоит.
Некоторое время оба молчали. Потом Насуада сказала:
– Как прошел твой вчерашний опыт? Удачно?
– Я слишком устал, чтобы ставить опыты. Вместо этого я просто лег спать.
– Ясно…
Они еще немного помолчали, потом, словно по взаимному безмолвному согласию, подошли к столу, придвинутому к стене и заваленному листами бумаги, керамическими табличками и свитками. Насуада, взглянув на этот кошмарный натюрморт, только вздохнула. Всего полчаса назад этот стол был пуст и тщательно вытерт ее служанкой.
Она сосредоточилась на лежавшем сверху последнем донесении – общем количестве пленных, которых вардены взяли в течение осады Белатоны; имена наиболее важных особ были выделены красными чернилами. Они с Оррином принялись обсуждать это донесение, и Насуада призналась:
– Я просто не знаю, как изо всего этого теперь выпутаться!
– Можно попробовать привлечь на нашу сторону здешних стражников. Тогда нам не пришлось бы оставлять в Белатоне так много наших воинов.
Насуада снова взяла в руки донесение.
– Возможно. Но таких, кто не только пообещает нам верность, но и сохранит ее, не так-то легко найти, а наши заклинатели и без того уже перегружены работой сверх меры… Кто этих людей проверит?
– А эти, из Дю Врангр Гата, не умеют устранять последствия клятвы, сделанной на древнем языке? – спросил Оррин и, поскольку Насуада ответила отрицательно, раздраженно прибавил: – Значит, их работа пока что никаких результатов не дала?
– С практической точки зрения – никаких. Я даже эльфов спрашивала, но уничтожить действие клятвы верности, данной Гальбаториксу, не могут и они, хоть и трудятся над этим уже много десятков лет.
– Если мы не решим этой проблемы, причем достаточно скоро, здесь, у нас в тылу, неизбежно вспыхнет новая война, – сказал Оррин.
Насуада потерла виски и поморщилась.
– Да знаю я! – Еще до того, как вардены покинули свое надежное убежище в Фартхен Дуре и Тронжхайме, она пыталась предусмотреть всевозможные осложнения, с которыми их армия впоследствии может столкнуться, но то, с чем они столкнулись сейчас, оказалось для нее полной неожиданностью.
Эта проблема впервые дала о себе знать после сражения на Пылающих Равнинах, когда стало очевидно, что все офицеры армии Гальбаторикса и большая часть рядовых солдат принесли своему правителю клятву верности на языке древних. Тогда-то Насуада и Оррин и поняли, что никогда уже не смогут доверять этим людям, несмотря на все их обещания – во всяком случае, пока существуют Гальбаторикс и Империя, а может быть, и после того, как они будут уничтожены. В результате они не могли позволить тем людям, которые вроде бы хотели дезертировать из войска Гальбаторикса, вступить в армию варденов, опасаясь того, к каким их действиям может привести данная ими клятва.