Поперек спины Эрагон повесил колчан, подаренный ему королевой Имиладрис. Вдобавок двадцать толстых дубовых стрел были оперены серыми гусиными перьями, колчан вмещал лук с серебряными сборками, которые королева выпела для него из тисового дерева. Лук уже был натянут и готов к использованию.
Сапфира месила почву под своими лапами. Позволить им уйти!
Оставив свои вещи, висящими на ветке дерева можжевельника, Эрагон и Роран вскарабкались на спину Сапфиры. Они не стали тратить время на седлание, и Сапфира полетела через ночь. Покрытая чешуйками кожа под Эрагоном была теплой, почти горячей. Он ухватился за шип на её шее, чтобы не свалиться при внезапных изменениях направления полета, а Роран ухватил Эрагона за пояс одной рукой, а другой размахивал своим молотом.
Камни потрескались под весом Сапфиры, как только она припала к земле и потом в единственном головокружительном прыжке прыгнула на край ущелья, где балансировала, пока не раскрыла свои огромные крылья. Тонкие перепонки крыльев завибрировали, когда Сапфира подняла их к небу. Вертикально они были похожи на два огромных синих паруса.
- Не так крепко, – прокричал Эрагон.
- Извини, – сказал Роран. Он ослабил свою хватку.
Дальше они уже не смогли разговаривать, так как Сапфира снова прыгнула.
Когда она достигла вершины, то расправила свои крылья с оглушительным хлопком, несясь, все выше. С каждым последующим взмахом, они поднимались все ближе к растянувшимся во всю длину, небольшим облакам, простирающимся с востока на запад.
Так как Сапфира взяла курс к Хелгринду, Эрагон взглянул налево и увидел озеро Леона, протянувшееся на несколько миль. Толстый слой тумана, серый и призрачный в предрассветном румянце, сверкал, отражаясь от воды, словно колдовской огонь горел на ее поверхности. Эрагон попытался, но даже с помощью ястребиного взгляда, всё равно не смог различить ни дальний берег, ни южных пределов за Спайном, о которых он тосковал. Прошло много времени с тех пор, как он видел горную цепь своего детства.
На севере стояла Драс-Леона, огромная, неразборчивая масса, выступающая преградой против стены тумана, медленно продвигающегося по западному флангу. Одно строение, которое Эрагон мог распознать, было кафедральным собором, где раззаки атаковали его; его железный шпиль подобно ядовитому острию неясно вырисовывался над городом. И где-то в пейзаже, проплывающем мимо, Эрагон знал, были остатки лагеря, где раззаки смертельно ранили Брома. Он дал волю всему своему гневу и горю, вспоминая о событиях тех дней, таких, как убийство Гэрроу и уничтожение их фермы, чтобы найти в себе мужество, более того, желание встретиться с раззаками в сражении.
"Эрагон, – сказала Сапфира. – Сегодня нам не нужно сдерживать воспоминания и держать барьер между нашими сознаниями, не правда ли?"
"Но только до тех пор, пока не появится маг, способный прочесть наши мысли".
Край солнца достиг горизонта, и лучи золотистого света ослепили блеском все вокруг. За мгновение множество цветов оживило предшествовавшую ему серость мира: туман засверкал белым, вода стала ярко-синей, измазанная грязью стена, окружающая центр Драс-Леона, показала свои выцветшие желтые стороны, деревья укрылись в тени своей зелени, и земля окрасилась в красные и оранжевые цвета. Однако Хелгринд оставался всё таким же чёрным.
Каменная гора быстро росла, пока они приближались. С воздуха это даже пугало.
Спикировав к основанию Хелгринда, Сапфира так быстро повернула налево, что Эрагон и Роран упали бы, если бы они не прикрепили свои ноги к стременам. Затем она пролетела вокруг каменной осыпи и алтаря, где жрецы Хелгринда проводили свои обряды. Край шлема Эрагона поймал ветер от маневра Сапфиры и произвел вой, который почти оглушил его.
- Ну? – прокричал Роран. Он не мог видеть перед собой.
– Рабы уходят!
Огромный вес казалось прижал Эрагона к седлу, когда Сапфира вышла из своего пикирования и стала кружить вокруг Хелгринда, ища вход в укрытие раззаков.
"Здесь нет норы достаточно большой даже для древесной крысы", – произнесла она. Сапфира замедлила полёт и зависла перед горным хребтом, соединяющим третью из четырех вершин с выступом повыше.
Зубчатая опора увеличивала гудение, производимое каждым взмахом её крыльев, поэтому было так же громко, как при ударах грома.
Глаза Эрагона слезились, потому что воздух резал его кожу.
Сеть белых прожилок украшала заднюю сторону утесов и столбов, там иней скопился в трещинах, покрывающих скалу. Ничто больше не нарушало мрака чернильных, незащищенных от ветра твердынь Хелгринда. Никакие деревья не росли среди наклоненных камней, ни кустарники, ни трава, ни лишай, даже орлы не осмеливались вить гнезда на выступах разрушенной башни. Верный своему имени, Хелгринд был местом смерти и стоял острый как бритва, в складках похожих на зубья пилы, с крутыми откосами и расселинами, подобно костистому призраку, восставшему, чтобы обитать на земле.
Открыв свои мысли, Эрагон подтвердил присутствие двух людей, которых они обнаружили заключенными в тюрьму Хелгринда вчера, но он не почувствовал никого из рабов и, к своему беспокойству, не смог определить местоположение раззаков или Летхрблака. "Если они не здесь, то где?" – задался он вопросом. Начиная заново осматриваться, Эрагон обратил внимание на то, что пропустил: единственный цветок, горечавка, растущая в пятидесяти футах перед ними там, где по справедливости следовало быть твердой скале. "Как он получил достаточно света, чтобы выжить?"
Сапфира начала отвечать Эрагону, садясь на разрушающуюся вершину в нескольких футах правее. Сделав это, она потеряла равновесие и расправила крылья, чтобы стабилизировать себя. Вместо того чтобы зацепить большую часть Хелгринда, кончик ее правого крыла погрузился в скалу и затем появился снова.
"Сапфира, ты видела это?"
"Да".
Наклонившись вперед, Сапфира продвинула кончик своей морды в сторону прозрачной стены, остановилась в одном или двух дюймах – словно ждала, что ловушка захлопнется – затем продолжила свое продвижение. Чешуйка за чешуйкой голова Сапфиры проскользнула в Хелгринд. Всё, что мог теперь видеть Эрагон, было ее шеей, торсом и крыльями.
"Это иллюзия!" – воскликнула Сапфира.